Павел Массальский (1904 – 1979) – актер театра и кино, педагог.
Родился в Москве (по другим источникам – в усадьбе Липяги) в обедневшей дворянской семье. Учился в мужской гимназии Нечаева. О своем знакомстве с ним в ту пору, когда оба были детьми и учились в соседних гамназиях (позже эти гимназии слились с другими, образовав современную московскую школу № 110), и о дальнейших встречах, писала в мемуарной книге Н. И. Сац, назвав главу о П. Массальском символично «Красота и благородство» (Новеллы моей жизни. Том 2. Глава «Красота и благородство»): «Брызги воспоминаний о Павле Владимировиче Массальском разбросаны по всей моей жизни, а единый поток общения с ним упустила. Странно бывает в жизни! Подростками мы учились с ним совсем рядом, виделись случайно, но каждая встреча запоминалась. В последние годы жили в одном доме, но почему-то не встречались. … Об этом своем театре – Московском Художественном – взволнованно говорил он, когда, наконец, собралась навестить его в больнице 12 сентября 1979 года. „Лебединая песня“, – подумала я тогда, узнав от врачей, что смерть уже стоит у его порога. Я училась в женской гимназии М. Г. Брюхоненко в Столовом переулке, у Никитских ворот. Поблизости находились реальное училище Мазинга и мужская гимназия Нечаева». Павел Массальский с 1922 по 1924 год учился в студии под руководством Ю. А. Завадского. После окончания студии в 1925 году был принят в труппу МХАТа (первая роль – князь Дмитрий Шуйскийв пьесе «Царь Федор Иоаннович» А. К. Толстого). Актер с прекрасными внешними данными, врожденным обаянием и артистизмом, нотками барской вальяжности, Массальский стремился к характерности создаваемых им на сцене образов. С успехом он исполнял роли в произведениях классических и современных драматургов. Павел был доброжелательным человеком, мог пошутить, иногда озорно. Он обладал отменным вкусом и всегда элегантно одевался. Сосед по даче в Снегирях, певец И. Козловский, вспоминал, что многие МХАТовцы-мужчины носили одинаковые элегантные галстуки, подаренные К. С. Станиславским, считавшим, что артисты внешне должны быть привлекательны всегда, не только на сцене. В рассказе «Дерево не засохло», опубликованном в «Литературной газете» Козловский писал, как однажды ему говорил Н. П. Баталов: »Да-да, прошу не удивляться – мы все в одинаковых галстуках. Константин Сергеевич заказал и подарил всем мужчинам. Такой галстук не только у меня – и у Н. П. Хмелева, и у Массальского, и у Ершова. И у многих других». И продолжал воспоминания о П. В. Массальском: »И, действительно, артисты МХАТ были подчеркнуто элегантны в быту. Среди них был и молодой тогда Павел Владимирович Массальский. Так и видится он мне – скромный, доброжелательный, со своей всегдашней светлой улыбкой, с голосом приятного тембра. Припоминается: говорил чуть громко. Думаю, что это бывает большей частью от застенчивости. Мне вообще казалось, что Павел Владимирович всегда боролся с неодолимым чувством смущения, которое он испытывал перед своими великими учителями – Станиславским и Немировичем-Данченко. Видимо, он должен был превозмочь робость, чтобы сказать слово на сцене перед ними – его апостолами в искусстве, перед которыми он преклонялся, которым безгранично верил». Вульф вспоминал о П. В. Массальском: «Красивый, роскошно одетый, любил выпить, боялся своей жены, Найи Александровны, превосходно преподавал в Школе-студии МХАТа, был заведующим кафедрой актерского мастерства. Никогда не отличался особым умом, но был с большим чувством юмора, с ним было легко и весело. В годы, когда Ефремов возглавил МХАТ, Массальский играл немного, на своего бывш. ученика был обижен и в отличие от Прудкина никогда не поддерживал Ефремова. С Прудкиным они часто играли одни и те же роли, но Прудкин был артист более высокого класса. … В доефремовский период играл он очень много, но в семидесятые годы начал болеть и умер неожиданно в 1979 году, когда ему было 75 лет. Его учениками были Доронина, Басилашвили, Евстигнеев, Михаил Козаков, учеников он любил и следил все время, как складывается их судьба. Я подружился с ним, когда он начал репетировать мой первый перевод, шедший на сцене, – пьесу Уильямса „Сладкоголосая птица юности“; он играл Босса Финли, это не было большой удачей, но общаться с ним было интересно». (ВУЛЬФ Виталий) А вот как вспоминал о П. Массальском О. Ефремов: «В ту пору, когда я близко его узнал, сначала в бытность мою студентом Школы-студии, а потом и по совместной работе в Художественном театре, именно Масальский представился мне тем человеком, который вносил в коллектив своеобразный душевный настрой. Внутренний свет, горевший в нем, помогал настроиться на светлый лад другим. В его присутствии, казалось, становилось радостнее и легче. Павел Владимирович не стеснял нас ни в чем, не ограничивал наших неумел еще попыток и сразу вел на гротеск – линию неимоверную, но оправданную. Во время наших занятий был Павел Владимирович неизменно оживлен и остроумен, рассказывал случаи из жизни Художественного театра и своей собственной, откровенно делился с нами сомнениями. Ему удавалось незаметно стереть возрастные границы, существовавшие между нами. Понятно, как нас все это трогало. Может быть, именно тогда я впервые ощутил тот особенный душевный свет, который всегда нес в себе Павел Владимирович, и то сердечное тепло, которое он так щедро дарил людям». С 1947 года Массальский вел педагогическую работу в Школе-студии МХАТ, в 1970 году стал заведовать кафедрой мастерства актера. Профессор с 1961 года. Среди его учеников Олег Басилашвили, Владимир Высоцкий, Татьяна Доронина, Александр Балуев, Геннадий Ялович, Михаил Козаков, Борис Щербаков, Виктор Сергачев, Виллор Кузнецов, Евгений Евстигнеев, Авангард Леонтьев, Виктор Мархасев. После внезапной смерти театрального педагога Б. И. Вершилова его группу студентов приняли Александр Михайлович Комиссаров и Павел Владимирович Массальский. Так у Массальского появились ученики, многие из которых составили будущую славу театра, это были: Георгий Епифанцев, Владимир Высоцкий, Всеволод Абдулов, Геннадий Ялович, Валентин Никулин, Марина Добровольская, Роман Вильдан, Аза Лихитченко. Борис Щербаков хотел учиться только у Массальского. Он вспоминает о поступлении: Терять мне было нечего, я ворвался в аудиторию, где заседали преподаватели, и заорал: «Пал Масалич! Я хочу у вас учиться!» Мало того, что я устроил переполох, но еще и перепутал имя педагога. Все были в замешательстве. Но, видимо, то, что я при всех заявил, что хочу учиться у Павла Владимировича Массальского, польстило известному педагогу, он прослушал меня и принял. Через неск. дней я уже занимался переводом из ленинградского института в Школу-студию МХАТ. Евгений Евстигнеев вспоминал о своем учителе: Павел Владимирович Массальский сыграл огромнейшую роль в моей актерской судьбе. Если бы не он, все могло бы быть по-другому: я не имел бы и той творческой среды, в которой нахожусь уже много лет, и тех друзей – больших актеров, – которые влияли на меня, помогали определиться моему актерскому сознанию. Павел Владимирович обладал редким умением создавать в нашем коллективе такой микроклимат, в котором любой из нас мог полностью раскрыться и каждый чувствовал себя легко и свободно. Мы воспринимали его не как учителя, а как человека близкого: ему можно было довериться во всем. Он внушал нам: служить в искусстве – это значит не просто быть на сцене, а быть художником, который думает о жизни и препарирует ее явления, ведет с людьми доверительный разговор. И люди в свою очередь начинают думать не о том, как актер играет свою роль, а о том, что он хочет сказать ею, начинают понимать его «второй план». Студенты Школы-студии МХАТ, которые учились у Массальского ежедневно встречались на занятиях со своим мастером, он приходил к ним всегда свежим, подтянутым. Трудно найти человека в нашей стране, который не знал бы лирических песен композитора Б. Мокроусова. В городском саду, на деревенской околице или на рабочей окраине всегда можно услышать его простые душевные песни. В них поется про широкие просторы Волги, про доблесть севастопольского матроса, про одинокую гармонь, мешающую спать деревенским девчатам, про синие глаза любимой.
Родился в Москве (по другим источникам – в усадьбе Липяги) в обедневшей дворянской семье. Учился в мужской гимназии Нечаева. О своем знакомстве с ним в ту пору, когда оба были детьми и учились в соседних гамназиях (позже эти гимназии слились с другими, образовав современную московскую школу № 110), и о дальнейших встречах, писала в мемуарной книге Н. И. Сац, назвав главу о П. Массальском символично «Красота и благородство» (Новеллы моей жизни. Том 2. Глава «Красота и благородство»): «Брызги воспоминаний о Павле Владимировиче Массальском разбросаны по всей моей жизни, а единый поток общения с ним упустила. Странно бывает в жизни! Подростками мы учились с ним совсем рядом, виделись случайно, но каждая встреча запоминалась. В последние годы жили в одном доме, но почему-то не встречались. … Об этом своем театре – Московском Художественном – взволнованно говорил он, когда, наконец, собралась навестить его в больнице 12 сентября 1979 года. „Лебединая песня“, – подумала я тогда, узнав от врачей, что смерть уже стоит у его порога. Я училась в женской гимназии М. Г. Брюхоненко в Столовом переулке, у Никитских ворот. Поблизости находились реальное училище Мазинга и мужская гимназия Нечаева». Павел Массальский с 1922 по 1924 год учился в студии под руководством Ю. А. Завадского. После окончания студии в 1925 году был принят в труппу МХАТа (первая роль – князь Дмитрий Шуйскийв пьесе «Царь Федор Иоаннович» А. К. Толстого). Актер с прекрасными внешними данными, врожденным обаянием и артистизмом, нотками барской вальяжности, Массальский стремился к характерности создаваемых им на сцене образов. С успехом он исполнял роли в произведениях классических и современных драматургов. Павел был доброжелательным человеком, мог пошутить, иногда озорно. Он обладал отменным вкусом и всегда элегантно одевался. Сосед по даче в Снегирях, певец И. Козловский, вспоминал, что многие МХАТовцы-мужчины носили одинаковые элегантные галстуки, подаренные К. С. Станиславским, считавшим, что артисты внешне должны быть привлекательны всегда, не только на сцене. В рассказе «Дерево не засохло», опубликованном в «Литературной газете» Козловский писал, как однажды ему говорил Н. П. Баталов: »Да-да, прошу не удивляться – мы все в одинаковых галстуках. Константин Сергеевич заказал и подарил всем мужчинам. Такой галстук не только у меня – и у Н. П. Хмелева, и у Массальского, и у Ершова. И у многих других». И продолжал воспоминания о П. В. Массальском: »И, действительно, артисты МХАТ были подчеркнуто элегантны в быту. Среди них был и молодой тогда Павел Владимирович Массальский. Так и видится он мне – скромный, доброжелательный, со своей всегдашней светлой улыбкой, с голосом приятного тембра. Припоминается: говорил чуть громко. Думаю, что это бывает большей частью от застенчивости. Мне вообще казалось, что Павел Владимирович всегда боролся с неодолимым чувством смущения, которое он испытывал перед своими великими учителями – Станиславским и Немировичем-Данченко. Видимо, он должен был превозмочь робость, чтобы сказать слово на сцене перед ними – его апостолами в искусстве, перед которыми он преклонялся, которым безгранично верил». Вульф вспоминал о П. В. Массальском: «Красивый, роскошно одетый, любил выпить, боялся своей жены, Найи Александровны, превосходно преподавал в Школе-студии МХАТа, был заведующим кафедрой актерского мастерства. Никогда не отличался особым умом, но был с большим чувством юмора, с ним было легко и весело. В годы, когда Ефремов возглавил МХАТ, Массальский играл немного, на своего бывш. ученика был обижен и в отличие от Прудкина никогда не поддерживал Ефремова. С Прудкиным они часто играли одни и те же роли, но Прудкин был артист более высокого класса. … В доефремовский период играл он очень много, но в семидесятые годы начал болеть и умер неожиданно в 1979 году, когда ему было 75 лет. Его учениками были Доронина, Басилашвили, Евстигнеев, Михаил Козаков, учеников он любил и следил все время, как складывается их судьба. Я подружился с ним, когда он начал репетировать мой первый перевод, шедший на сцене, – пьесу Уильямса „Сладкоголосая птица юности“; он играл Босса Финли, это не было большой удачей, но общаться с ним было интересно». (ВУЛЬФ Виталий) А вот как вспоминал о П. Массальском О. Ефремов: «В ту пору, когда я близко его узнал, сначала в бытность мою студентом Школы-студии, а потом и по совместной работе в Художественном театре, именно Масальский представился мне тем человеком, который вносил в коллектив своеобразный душевный настрой. Внутренний свет, горевший в нем, помогал настроиться на светлый лад другим. В его присутствии, казалось, становилось радостнее и легче. Павел Владимирович не стеснял нас ни в чем, не ограничивал наших неумел еще попыток и сразу вел на гротеск – линию неимоверную, но оправданную. Во время наших занятий был Павел Владимирович неизменно оживлен и остроумен, рассказывал случаи из жизни Художественного театра и своей собственной, откровенно делился с нами сомнениями. Ему удавалось незаметно стереть возрастные границы, существовавшие между нами. Понятно, как нас все это трогало. Может быть, именно тогда я впервые ощутил тот особенный душевный свет, который всегда нес в себе Павел Владимирович, и то сердечное тепло, которое он так щедро дарил людям». С 1947 года Массальский вел педагогическую работу в Школе-студии МХАТ, в 1970 году стал заведовать кафедрой мастерства актера. Профессор с 1961 года. Среди его учеников Олег Басилашвили, Владимир Высоцкий, Татьяна Доронина, Александр Балуев, Геннадий Ялович, Михаил Козаков, Борис Щербаков, Виктор Сергачев, Виллор Кузнецов, Евгений Евстигнеев, Авангард Леонтьев, Виктор Мархасев. После внезапной смерти театрального педагога Б. И. Вершилова его группу студентов приняли Александр Михайлович Комиссаров и Павел Владимирович Массальский. Так у Массальского появились ученики, многие из которых составили будущую славу театра, это были: Георгий Епифанцев, Владимир Высоцкий, Всеволод Абдулов, Геннадий Ялович, Валентин Никулин, Марина Добровольская, Роман Вильдан, Аза Лихитченко. Борис Щербаков хотел учиться только у Массальского. Он вспоминает о поступлении: Терять мне было нечего, я ворвался в аудиторию, где заседали преподаватели, и заорал: «Пал Масалич! Я хочу у вас учиться!» Мало того, что я устроил переполох, но еще и перепутал имя педагога. Все были в замешательстве. Но, видимо, то, что я при всех заявил, что хочу учиться у Павла Владимировича Массальского, польстило известному педагогу, он прослушал меня и принял. Через неск. дней я уже занимался переводом из ленинградского института в Школу-студию МХАТ. Евгений Евстигнеев вспоминал о своем учителе: Павел Владимирович Массальский сыграл огромнейшую роль в моей актерской судьбе. Если бы не он, все могло бы быть по-другому: я не имел бы и той творческой среды, в которой нахожусь уже много лет, и тех друзей – больших актеров, – которые влияли на меня, помогали определиться моему актерскому сознанию. Павел Владимирович обладал редким умением создавать в нашем коллективе такой микроклимат, в котором любой из нас мог полностью раскрыться и каждый чувствовал себя легко и свободно. Мы воспринимали его не как учителя, а как человека близкого: ему можно было довериться во всем. Он внушал нам: служить в искусстве – это значит не просто быть на сцене, а быть художником, который думает о жизни и препарирует ее явления, ведет с людьми доверительный разговор. И люди в свою очередь начинают думать не о том, как актер играет свою роль, а о том, что он хочет сказать ею, начинают понимать его «второй план». Студенты Школы-студии МХАТ, которые учились у Массальского ежедневно встречались на занятиях со своим мастером, он приходил к ним всегда свежим, подтянутым. Трудно найти человека в нашей стране, который не знал бы лирических песен композитора Б. Мокроусова. В городском саду, на деревенской околице или на рабочей окраине всегда можно услышать его простые душевные песни. В них поется про широкие просторы Волги, про доблесть севастопольского матроса, про одинокую гармонь, мешающую спать деревенским девчатам, про синие глаза любимой.
Комментариев нет:
Отправить комментарий