Мансуровский переулок

Расположение:

Переулок проходит по району Хамовники (ЦАО) от улицы Остоженка до улицы Пречистенка. 

Недалеко – Москва-река.

Описание:

Переулок с односторонним движением автотранспорта по одной полосе в сторону улицы Остоженка. Тротуары – с 2-х сторон. Озеленение слабое. Длина – около 300 метров.

История:

Переулок назван в 18 веке по фамилии одного из местных домовладельцев.

Также – Масальский и Талызинский переулки (по фамилиям других местных домовладельцев до 1917 года).

Нежилые объекты:

• Заброшенное здание 19 века за фальшфасадом (№ 1).

• Посольство Сирии (№ 4; начало 20 века, бывший доходный дом крестьянина П. Лоськова). 

Построен в 1906 году архитектором А. Зеленко.

Стилистика архитектуры Зеленко классифицируется критиками как «северный модерн», близкий к экспрессионизму. Эта ветвь модерна, весьма активно повлиявшая на образ Петербурга начала XX века, почти совсем не проявлена в Москве, что придает постройкам Зеленко, особую ценность. Дом Лоськова больше похож на особняк, чем на жилье, предназначенное для сдачи квартир внаем. Здание не раз перестраивалось и утратило многие детали своего убранства.

Заказчиком постройки был разбогатевший крестьянин Лоськов, у которого ранее был на этом месте деревянный дом, в котором какое-то время снимал квартиру В. Ленин. 

Здесь в 1916-1926 годах жил генерал А. Брусилов.

В Мансуровском переулке обращает на себя внимание "замок" с высокой круглой остроконечной башней около входа. Это здание в начале XX века принадлежало крестьянину П. В. Лоськову. Конечно, не крестьянским трудом заработал Петр Васильевич деньги на строительство дома. Он занимался торговлей, но законодательство того времени позволяло крестьянам, при определенных условиях, не переходить в купеческое сословие.
Особняк был построен по проекту архитектора А. У. Зеленко в 1906 году. Безусловно, талантливый, но, к сожалению, далеко не самый известный зодчий, Александр Устинович возвел в Москве целый ряд интереснейших зданий. Помимо особняка в Мансуровском, это дом Общества "Детский труд и отдых" в Вадковском переулке, изрядно перестроенное здание на Большой Пироговской, несохранившаяся дача XIX века. Здесь, до постройки нового дома, стоял небольшой деревянный особнячок, квартиру в котором некоторое время снимала мать Ленина – Мария Александровна. Сохранилось свидетельство самого Владимира Ильича: "По возвращении из-за границы, я прямо поехал к матери в Москву. Пречистенка, Мансуровский переулок, дом Лоськова (ее тогдашний адрес)".Позже владение перешло к почетному гражданину Х. Х. Леденцову.  В 1916-1926 годах здесь жил знаменитый генерал А. А. Брусилов. Осенью 1917 года Остоженка, Пречистенка и соседние переулки превратились в настоящий театр военных действий, здесь шли бои между отрядами юнкеров и красногвардейцев. По воспоминаниям современников Алексей Алексеевич, не обращая внимания на свист пуль, совершал свои ежедневные двухчасовые прогулки, заходил к соседям, делился новостями.


2 ноября в квартиру Брусилова попал мортирный снаряд (метили в штаб Московского военного округа, располагавшийся неподалеку, на Пречистенке), генерал был тяжело ранен в ногу осколком. "Моя первая в жизни огнестрельная рана, она получена от русского снаряда" - горько скажет он позже.

В советское время дом перестраивался. Не сохранилась часть декоративного убранства, исчезли прекрасные оконные рамы, выполненные в стиле модерн, появились дополнительные пристройки, в определенной степени исказившие первоначальный замысел архитектора. Недавно здание было отремонтировано.

В 2012 – 2013 годах всего за 353 дня была проведена реставрация дома, в ходе которой зданию был возвращен первоначальный вид. На период реставрации посольство Сирии не покидало здания. 
По итогам работ вместо гладкой штукатурки нижнюю часть фасада здания украсил руст "дикий камень", традиционный для зданий в стиле северного модерна. Были восстановлены перерубленные арочные проемы окон на первом этаже главного фасада (в кабинете посла), утраченный металлический эркер зимнего сада на граненом цоколе. Воссоздана сломанная в советское время небольшая трехзвенная ограда перед домом, имеющая причудливую форму — бетонной волны с ажурными коваными заполнениями. По первоначальному силуэту воссозданы шатер башни-донжона с завершением и ветровыми накладками, аттики-кокошники на боковых фасадах, декоративные панно под окнами третьего этажа, волнообразный козырек над чердачными окнами, трехъярусное завершение трубы — дымник-"шатер". Здание снова обрело тот причудливый силуэт, который придал ему Зеленко. Было воссоздано и близкое к оригинальному цветовое решение фасадов. Элегантный шпиль заменил утраченную скульптуру, сто лет назад украшавшую крышу башни. 
Реставрация была в 2013 г.

• Бывший дом С. Мельникова — П. Емельяновой – Топлениновых (№ 9, 19 век, здесь в 1926-1932 годах неоднократно бывал и временами жил писатель М. Булгаков, в этот дом в романе «Мастер и Маргарита» он поселил Мастера; здесь Булгаков работал над первыми редакциями романа «Мастер и Маргарита», устраивал читки своих произведений для друзей и сотрудников МХАТ’а). 

Деревянный жилой дом С. Мельникова - П. Емельяновой - Топлениновых. 

Построен в 1810-е годы, перестроен в 1880 году.

Здесь в 1926-1932 годах неоднократно бывал писатель М. Булгаков, здесь жил его друг, драматург Сергей Ермолинский. 

В этот дом в романе «Мастер и Маргарита» Булгаков поселил своего Мастера. 

Дом одноэтажный, деревянный, на каменном фундаменте, с жилым подвалом; дом газифицирован, с полным сохранением всех фасадов. 

В доме сохранились интерьеры начала 20 в.: оригинальная планировка, потолочная лепнина, камин, печи-голландки. 

История дома прослеживается по архивным документам с допожарной Москвы, т.е., со времени до 1812 г. 

Известны все владельцы дома; с середины 19 в. дом принадлежал купцам Топлениновым. Последние представители семьи, Владимир и Сергей Топлениновы, – близкие друзья М. Булгакова. Писатель был столь частым гостем этого дома, что хозяева выделили ему отдельную комнату с печкой, где он мог не только писать, но даже жить. В этом доме М. Булгаков работал над первыми редакциями романа «Мастер и Маргарита», устраивал читки своих произведений для друзей и сотрудников МХАТ'а.

По воспоминаниям современников, когда-то дом принадлежал артисту Малого театра С. Топленинову, у которого Михаил часто бывал в гостях и которому - одному из первых - прочитал свой роман. "Так это ты наш подвал описал?" - изумился хозяин. "Тс-с!" - улыбнулся Булгаков и поднес к губам палец. В это трудно поверить, но все годы при советской власти этот скромный домишко в самом центре Москвы оставался чей-то частной собственностью. Нанял у застройщика две комнаты в подвале маленького домика в садике. Службу в музее бросил и начал сочинять роман о Понтии Пилате. - Ах, это был золотой век, - блестя глазами, шептал рассказчик, - совершенно отдельная квартирка, и еще передняя, и в ней раковина с водой, - почему-то особенно горделиво подчеркнул он, - маленькие оконца над самым тротуарчиком, ведущим от калитки. Напротив, в четырех шагах, под забором, сирень, липа и клен. Ах, ах, ах! Зимою я очень редко видел в оконце чьи-нибудь черные ноги и слышал хруст снега под ними. И в печке у меня вечно пылал огонь! Но внезапно наступила весна, и сквозь мутные стекла увидел я сперва голые, а затем одевающиеся в зелень кусты сирени.

Дом до сих пор числится жилым, квартира тут продается более чем за 100 млн. руб.

Инициативная группа во главе с Благотворительным фондом им. М. Булгакова (президент Валентина Дименко) ищет возможность приобрести этот дом для открытого общественного доступа и увековечивания памяти писателя М. Булгакова. Для организации музея все материалы имеются. 


Вскоре после войны 1812 года Сергей Васильевич Мельников, титулярный советник, продает часть своего владения в Мансуровском мещанке Прасковье Федоровне Емельяновой. Новая владелица участка 29 марта 1834 года подала прошение о застройке участка купленной земли, в 1834-м вдоль красной линии переулка был выстроен добротный деревянный жилой дом на белокаменном подвале. Центральная часть по фасаду на три оконных оси была выделена креповкой. Интерьер спланирован по принципу кругового обхода. Парадные помещения – с лепным декором потолков и изразцовыми печами. В подвале выложен камин с чугунным прибором. В глубине же двора, справа и слева от дома, были построены деревянные сараи.
От Емельяновой усадьба перешла к поручику Ивану Петровичу Полетаеву, а затем к купцу первой гильдии Сергею Владимировичу Топленинову и, по наследству, к его сыновьям – Владимиру и Сергею. Владимир, старший, был актером, долгое время выступал на разных сценах, в конце жизни работал в Театре транспорта и даже дружил с самим Луначарским, который поспособствовал тому, чтобы братьям вернули реквизированный в 1918 году дом. Сергей был художником-декоратором, макетчиком-исполнителем Малого театра, МХАТа, других театров. В унаследованном доме старший брат жил с семьей наверху, а младший – в нижнем полуподвальном этаже. Сергей Топленинов был женат на дочери архитектора Льва Кекушева Марии, которая, несмотря на протесты родных, ушла из роскошного особняка на Остоженке, 21 к любимому. Только через несколько лет, когда накал страстей «в благородном семействе» поугас, Мария и Сергей поженились и переехали на Остоженку.
Часть дома братья сдавали драматургу Сергею Александровичу Ермолинскому и его жене Марии Артемьевне Чемишкиан.
В 1926 году в Мансуровском переулке появился частый гость, которого нельзя было спутать ни с кем другим. Он не был коренным москвичом, но Москву знал и любил и был готов отдать ей все, что у него имелось – свой яркий самобытный талант. Это был М.А. Булгаков. К кому он чаще ходил в гости, к Ермолинскому или к младшему Топленинову, пусть спорят булгаковеды. Доподлинно известно, что, когда ему было особенно трудно, он бывал здесь практически ежедневно. В это же время развивались его отношения с Еленой Сергеевной Шиловской.
«Ах, ах, ах! Зимою я очень редко видел в оконце чьи-нибудь черные ноги и слышал хруст снега под ними. И в печке у меня вечно пылал огонь! Но внезапно наступила весна, и сквозь мутные стекла увидел я сперва голые, а затем одевающиеся в зелень кусты сирени». («Мастер и Маргарита». М.А.Булгаков).
Как рассказывала Евгения Владимировна Власова, жена Владимира Топленинова, Булгаков часто ночевал в специально отведенной ему комнате с печкой (в правой части дома, если смотреть на фасад со стороны переулка). Тут же, сидя в полуподвальчике, Булгаков работал над своим романом «Мастер и Маргарита». И, судя по всему, Мастера он «прописал» именно здесь.
Опять же по воспоминаниям, в так называемом кафе «Нато Вачнадзе», устроенном в саду, Михаил Афанасьевич читал главы из нового романа; и тогда же на вопрос Марии Артемьевны ответил, что подвал именно этого дома он описал в «Мастере и Маргарите».
«… – Я открыл оконца и сидел во второй, совсем малюсенькой комнате, — гость стал отмеривать руками, — так... Вот диван, а напротив другой диван, а между ними столик, и на нем прекрасная ночная лампа, а к окошку ближе книги, тут маленький письменный столик, а в первой комнате — громадная комната, четырнадцать метров, — книги, книги и печка. Ах, какая у меня была обстановка!»
В 1980-х «дом Мастера» в Мансуровском реставрировался жившим в то время в нем художником Владимиром Алексеевичем Курским (1917-1985), и комната, в которой работал Михаил Афанасьевич, была сохранена именно как его писательский уголок. К сожалению, после смерти художника, начались многочисленные суды между наследниками. В 2013 году дом, являющийся объектом культурного наследия регионального значения, был выставлен на продажу.
• Главный дом бывшей городской усадьбы А. Кузнецова (№ 11/12, начало 20 века). 

В основе небольшой усадьбы — одноэтажные деревянные строения в стиле ампир (известна с 1834 г.). 

Главный дом с антресолями сохранил первоначальные декор пятиоконного фасада с сочно проработанными лепными венками над боковыми окнами, в люнете центрального окна и в поле небольшого фронтона. 

С 1915 г. усадьба принадлежала архитектору и инженеру-строителю А. Кузнецову, который объединил главный дом с малым корпусом в одно здание, заполнив угол между ними выступающим каменным объёмом, многоугольным в плане. 

При перестройке возникла оригинальная композиция асимметричного особняка, сохранившего характерные для московского ампира черты камерности, интимности, уюта. Главное крыльцо выходило в замкнутый дворик с глухой оградой и кованой калиткой в формах неоклассицизма; новые части здания также получили согласованный с его прежним обликом тонко проработанный классицистический декор. Отделка интерьеров, которые были частично перепланированы Кузнецовым, выполнена в основном в неоклассических формах, за исключением столовой в неорусском стиле.

Про А. Кузнецова см. https://plusnin1975.blogspot.com/2020/04/blog-post_457.html.

Дом, соседствующий с домом Мастера в Мансуровском переулке, и сегодня привлекает прохожих своим необычным фасадом с барельефными медальонами над окнами, изящной ажурной решеткой, кованой калиткой ампирного рисунка, ведущей в узкий дворик, и необычно маленькой (высотой чуть больше метра) дверцей в каменной ограде…
В существующих границах данное владение выделилось из крупной усадьбы после 1812 года. В 1820-1822 годах усадьба числилась за коллежской секретаршей Александрой Захаровной Измальской-Платоновой. К этому времени уже был возведен одноэтажный главный дом – деревянный; он был поставлен по красной линии переулка, что заметно выделяло его среди других.
«В мае 1915 года мой отец, Александр Васильевич Кузнецов, известный в Москве архитектор, купил этот дом у старой купчихи Е.А.Воскобоевой, собиравшейся уехать в Петербург на житье к сыну. Поводом для папиной покупки послужило желание поселиться где-то поблизости от гимназии Алферовой, куда поступила моя старшая сестра Эля, но в действительности главной причиной было его давнишнее, заветное желание создать дом, полностью отвечающий вкусу и потребностям его самого и всей нашей сем ьи» (из воспоминаний И.А.Кузнецовой, дочери архитектора).
Маленький пятиоконный дом очень приглянулся Кузнецову. Именно такой – старый ампирный особнячок – как нельзя лучше подходил для реализации планов по обустройству усадьбы, идеально подходящей для жилья, каждая часть которой несла бы свою функциональную нагрузку и вместе с тем создавала целостный и запоминающийся архитектурный ансамбль.
Перестройка дома в Мансуровском проводилась в очень сжатые сроки. Главный дом удлинился в глубину двора и был объединен с малым корпусом. Угол между ними был заполнен каменным объемом сложной формы, где поместился кабинет-мастерская (40 кв. м). Так появилось огромное окно-портик, украшенное по бокам двумя декоративными барельефами венков, повторяющими мотив уличного фасада. В самом кабинете расположилась высокая белая печь с камином, за которой притаилась арочная ниша с балкончиком над ней, т.н. «скворечником». Попасть на балкон можно было лишь по практически незаметной узенькой винтовой лестнице.
Высокий глухой деревянный забор – наследство от прежней хозяйки по Мансуровскому переулку – снесли, въездные ворота, по замыслу Кузнецова, перенесли в Еропкинский переулок. Дом обзавелся оштукатуренной стенкой с легкой ажурной решеткой, и вход через красивую чугунную калитку был перенесен направо от дома. Глухая стена соседнего пятиэтажного здания увита диким виноградом, который стараниями семьи жив до сих пор.
Дорожка, усыпанная гравием, вела к входу в переднюю (появилась после перестройки дома), откуда можно было попасть либо в вестибюль, либо в темно-красный холл, окаймленный с трех сторон лестницей, ведущей в мезонин. Мезонин, кстати, также был надстроен. В то время подобные надстройки запрещались, но Кузнецову удалось убедить, что с улицы ничего заметно не будет. Так и оказалось – и наверху поместились «три светелки для трех дочек». Под самым потолком в холле расположилось огромное полукруглое окно, под лестницей – кладовка.
Из вестибюля посетитель попадал в столовую, выполненную в неорусском стиле. Прежде всего поражали сводчатый потолок и большое полукруглое окно с изящным стрельчатым переплетом, напротив которого была воздвигнута необыкновенной красоты печь с изображениями на изразцах двуглавого орла и герба дома Романовых. Изразцы эти были высланы Кузнецову в подарок его другом, который строил для Николая II охотничий домик в Беловежской пуще. Другой приятель Александра Васильевича, Н.Н. Соболев, подарил для столовой несколько рулонов обоев с росписями на ярко-золотом фоне, демонстрировавшихся в Русском павильоне на международной выставке в Париже в 1900 году.
Из столовой можно было перейти в гостиную – синяя с белым, с ампирной мебелью, она была выполнена в классическом стиле: две ионические колонны из искусственного мрамора образовывали род портика перед той частью комнаты, где расположился рояль. Дверь в углу вела в родительские спальни.
В октябре 1917-го двор дома стал границей между прошлым и будущим. Вся семья Кузнецовых пряталась в столовой, как наиболее защищенной части дома; окна комнат, выходящих в сад, по настоянию жены Кузнецова Веры Васильевны были заложены матрасами. Через сад летели пули, пробегали лазутчики... В те тревожные дни к Кузнецовым заходил генерал Брусилов, его домашние часто переговаривались с Александром Васильевичем, чтобы передать последние новости и выработать стратегию поведения.
В 1921-м Кузнецовых «уплотнили». Гая Дмитриевич Гай, друг самого Буденного, выбирал придирчиво: печь с императорскими изразцами презрительно назвал «очагом контрреволюции», а для своей семьи присмотрел красивую гостиную и спальни. В 1924-м случилась «демуниципализация», за Гаем была оставлена только одна комната – гостиная; а в 1926-1927 гг. он произвел комнатный обмен и съехал. Новый сосед, друг Гая, пожил совсем недолго. Затем уже не гостиную – флигель заняла другая семья, которая прожила здесь до 1970-х годов.
После революции Александр Васильевич преподавал в Московском архитектурном институте и до начала 1930-х продолжал активную работу в области промышленного строительства. Весьма дружен был с архитекторами Федором Осиповичем Шехтелем и Константином Степановичем Мельниковым. Первый оказал на Кузнецова очевидное влияние: в той же столовой к русскому стилю явно примешивается модерн. Со вторым Александр Васильевич очень любил «в шутку» спорить о том, чей дом лучше: «конструктивистски-обсерваторный» в Кривоарбатском или «лирически-русский» в Мансуровском?

Усадьба в Мансуровском неоднократно становилась съемочной площадкой. Англичане нашли здесь натуру для «Обломова», а для Никиты Михалкова как актера этот дом дважды выполнил роль сцены: один раз в 1966-м, в телефильме «Шуточка», второй – в «Жестоком романсе» Эльдара Рязанова (1984 год). В 1991-м в этом же месте снимался фильм Сергея Соловьева «Дом под звездным небом» – фантасмагория, которую критики считают одной из самых страшных и недооцененных картин режиссера. Снаружи, в фильме, это был дом Берковича на Соколиной горе, внутри – дом Кузнецова в Мансуровском…

В особняке и по сей день живут потомки Кузнецова.

Жилые дома:

4-5 этажей (№ 5; начало 20 века).

6 этажей (№ 6, 1932 год постройки).

10 этажей (№ 8, 1969 год постройки). Кирпичный.

6 этажей (№ 10, стр. 1, 1950 год постройки). Кирпичный.

5 этажей (№ 10, стр. 1а; начало 20 века).

5 этажей (№ 10, стр. 2, 1939 год постройки). Кирпичный.

3 этажа (№ 13, начало 20 века, бывший доходный дом).

Достопримечательности:

Здания 19 – начала 20 веков.

Зон отдыха нет.

Проезд:

От метро «Кропоткинская» на троллейбусе № 31 до остановки «Улица Остоженка, 17» (на улице Остоженка) и пешком. Общественный транспорт по переулку не проезжает.

Видео:

Состояние на 24.5.2019

Андрей Плюснин