Андрей Платонов (1 сентября 1899 – 1951) – писатель и драматург, самобытный по стилю и языку литератор.
Родился в Воронеже. Отец – Климентов Платон (1870–1952) работал машинистом паровоза и слесарем в Воронежских железнодорожных мастерских. В 1928 году он вступил в партию. Мать – Лобочихина Мария (1874/75 – 1928/29) – дочь часового мастера, домохозяйка, мать одиннадцати (десяти) детей, Андрей – старший. Мария рожает детей практически каждый год, Андрей, как старший, принимает участие в воспитании и, позднее, прокормлении всех своих братьев и сестер. Оба родителя похоронены на Чугуновском кладбище Воронежа. В 1906 году поступает в церковно-приходскую школу. С 1909 по 1913 год учится в городской 4-классной школе. С 1913 (или с весны 1914) по 1915 работает поденщиком и по найму, мальчиком в конторе страхового общества «Россия»; помощником машиниста на локомобиле в имении Усть полковника Бек-Мармарчева. В 1915 году работает литейщиком на трубном заводе. С осени 1915 по весну 1918 – во многих воронежских мастерских – по изделию мельничных жерновов. В 1918 году поступает на электротехническое отделение в Воронежское техническое железнодорожное училище, закончить которое он смог лишь в 1921 году, по окончании военных действий; служит в главном революционном комитете Юго-Восточных железных дорог, в редакции журнала «Железный путь». Участвовал в Гражданской войне в качестве фронтового корреспондента. С 1919 года публиковал свои произведения, сотрудничая с неск. газетами как поэт, публицист и критик. Летом 1919 года побывал как корреспондент газеты «Известия Совета Обороны Воронежского укрепленного р-на» в Новохоперске. Вскоре после этого был мобилизован в РККА. Работал до осени на паровозе для военных перевозок в качестве помощника машиниста; затем был переведен в Часть Особого Назначения (ЧОН) в железнодорожный отряд рядовым стрелком. Летом 1921 года закончил годичную губернскую партийную школу. В этом же году выходит его первая книга – брошюра «Электрификация», а также были опубликованы его стихотворения в коллективном сборнике «Стихи». В 1922 году родился сын писателя Платон. В том же году в Краснодаре выходит книга стихов Платонова «Голубая глубина». В этом же году назначается председателем губернской Комиссии по гидрофикации при земельном отделе. В 1923 году Брюсов положительно откликается на книгу стихов Платонова (Печать и революция. – 1923. – № 6). С 1923 по 1926 год работает в губернии как инженер-мелиоратор и специалист по электрификации сельского хозяйства (зав. отделом электрификации в Губземуправлении, построил три электрост., одну из них – в селе Рогачевка, ее потом сожгли кулаки). Весной 1924 года участвует в Первом Всероссийском гидрологическом съезде, у него возникают проекты гидрофикации края, планы страхования урожаев от засухи. Тогда же, весной 1924 года, вновь подает заявление о вступлении в РКП(б) и принимается ячейкой ГЗО в кандидаты, но так и не вступает. В июне 1925 года состоялась первая встреча Платонова с В. Б. Шкловским, прилетевшим в Воронеж на самолете Авиахима для пропаганды достижений советской авиации с лозунгом «Лицом к деревне». В 1920-х годах сменил свою фамилию с Климентов на Платонов (псевдоним образован от имени отца писателя). В 1926 году были написаны «Епифанские шлюзы», «Эфирный тракт», «Город Градов». Прочитав в 1931 году опубликованную в журнале «Красная новь» повесть Андрея Платонова «Усомнившийся Макар», Сталин написал: «Талантливый писатель, но сволочь». В том же году Платонову на глаза попадается статья о космосе и начальном этапе его исследования. Он начинает мечтать о космонавтике, бредит полетами, однако Сталин пресекает попытки писателя даже начать тренироваться для полетов. Находясь в печали и глубокой депрессии, Андрей Платонович публикует произведение «Впрок», которое вызвало резкую критику Фадеева и Сталина. В редакцию журнала «Красная новь» Сталин отправил письмо, в котором охарактеризовал произведение как «рассказ агента наших врагов, написанный с целью развенчания колхозного движения», потребовав наказать автора и издателей. Писатель получил возможность перевести дух только тогда, когда РАПП сама была раскритикована за перегибы и распущена. В 1934 году Платонова даже включили в коллективную писательскую поездку по Средней Азии – и это уже было знаком некоторого доверия. Из Туркмении писатель привез рассказ «Такыр», и вновь началось его преследование: в «Правде» (18 января 1935) появилась разгромная статья, после которой журналы снова перестали брать платоновские тексты и возвращали уже принятые. В 1936 году публикуются рассказы «Фро», «Бессмертие», «Глиняный дом в уездном саду», «Третий сын», «Семен», в 1937 – повесть «Река Потудань». В мае 1938 был арестован пятнадцатилетний сын писателя Платон, вернувшийся после хлопот друзей Платонова из заключения осенью 1940 года неизлечимо больным туберкулезом. Писатель заразится от сына, ухаживая за ним, с этих пор и до смерти он будет носить в себе туберкулез. В январе 1943 года сын Андрея Платонова умер. Во время ВОВ писатель в звании капитана служит военным корреспондентом газеты «Красная звезда», военные рассказы Платонова появляются в печати. Существует мнение, что это было сделано с личного разрешения Сталина. В конце 1946 был напечатан рассказ Платонова «Возвращение» («Семья Иванова»), за который писатель в 1947 году подвергся нападкам и был обвинен в клевете. В конце 1940-х годов, лишенный возможности зарабатывать на жизнь писательством, Платонов занимается литературной обработкой русских и башкирских сказок, которые печатаются в детских журналах. По мировоззрению Платонов всю жизнь оставался убежденным коммунистом. Платонов умер 5 января 1951 года в Москве от туберкулеза, которым заразился, ухаживая за вышедшим из заключения сыном.
(настоящая фамилия Климентов) (1899, Воронеж – 1951, Москва), писатель.
Из семьи слесаря железнодорожных мастерских. С 15 лет работал мелиоратором. В 1927 приехал в Москву и поселился (как специалист-электротехник) в общежитии Центрального Дома специалистов недалеко от Лубянской площади. В этом же году вышел первый сборник его рассказов «Епифанские шлюзы», принесший ему известность. В 1928 появились книги Платонова «Город Градов», «Луговые мастера» и «Сокровенный человек». После первых успехов Платонов сосредоточился на литературной деятельности, из общежития переехал в дом в Замоскворечье, где жил в квартире полуподвального эт.. В эти годы сотрудничал в журналах «Красная новь», «Новый мир», «Октябрь», «Молодая гвардия». В 1931 в журнале «Красная новь» была опубликована повесть Платонова «Впрок. Бедняцкая хроника» (сатира на коллективизацию), которая попала к И.В. Сталину. Сталин зачеркнул «бедняцкая» и написал «кулацкая». С этого момента дорога в литературу Платонову была фактически закрыта. Его случайные публикации выходили под псевдонимами (Ф. Человеков, А. Фирсов и др.). Одно время Платонов снимал летнюю комнату на чердаке в Покровском-Стрешневе «в каком-то стройтресте», потом ему уступил свою комнату Б.А. Пильняк, затем удалось получить квартиру в пристройке к зданию Литературного института (д. 25 на Тверском бульваре; мемориальная доска), где Платонов прожил более 20 лет. В начале 1930-х Платонов работал над романом «Счастливая Москва». С замыслом романа непосредственно связаны рассказы Платонова, затрагивающие московскую тему: «Третий сын», «Скрипка». В начале 1937 работал над «Путешествием из Ленинграда в Москву в 1937 году», которое не было опубликовано. С началом Великой Отечественной войны эвакуировался с семьей в Уфу. Все рукописи остались в доме, большая часть из них погибла. Из Уфы отправился на фронт корреспондентом газеты «Красная звезда». После войны вернулся в Москву. В произведениях Платонова, опубликованных уже после его смерти («Джан», 1964; «Котлован» и «Ювенильное море», 1987; «Чевенгур», 1988), отразилось неприятие писателем насильственных форм социалистического переустройства жизни.
Возвращение
Капитан гвардии Алексей Иванов убывал из армии по демобилизации. Близкие друзья и товарищи поехали провожать его на вокзал и, попрощавшись там окончательно, оставили его одного. Прождав около трех часов опоздавший поезд, Иванов решил вернуться в часть переночевать. На следующий день его вторично проводили. Иванов узнал, что вчерашний поезд все еще не прибыл, но ему было неудобно вновь возвращаться в часть и беспокоить друзей, поэтому он остался ждать поезд на перроне. Он увидел, что на скамейке возле стрелочного поста сидела женщина в ватнике и теплом платке и тоже ждала поезд. Иванов подошел к ней и узнал ее. Это была дочь служащего в бане, пространщика, Маша, которая служила в столовой помощником повара по вольному найму. Иванов изредка за время войны встречал ее. Иванов разговорился с ней, и ему стало хорошо. Он придвинулся к Маше и попросил, чтобы она по-товарищески позволила ему поцеловать ее в щеку. Позже Иванов признавался себе, что волосы Маши пахнут, как «осенние павшие листья в лесу», и он не мог их забыть. Ночью пришел поезд. Двое суток они ехали вместе, а на третьи сутки Маша доехала до своего городка. Она собрала вещи и собралась уже выходить, Иванов вслед за ней вышел. Ему еще оставалось ехать более суток. Дома его ждали жена и двое детей. Но Иванов об этом ничего не сказал Маше, а Маша по доброте сердца доверилась ему. Через два дня Иванов уезжал к себе домой. Маша провожала его на вокзале. Иванов поцеловал ее и обещал помнить. Иванов уехал и не видел, как Маша, оставшись одна, заплакала, потому что «просто никого не могла забыть» . Иванов приехал на шестой день. На вокзале его встретил сын Петр, ему уже шел двенадцатый год, поэтому Иванов не сразу узнал повзрослевшего сына. «Ты отец, что ль? « – спросил Петрушка, когда Иванов его обнял и поцеловал, приподнявши к себе. Петр взял вещевой мешок отца и отнес его домой, а отец пошел следом за сыном. Жена Иванова – Любовь Васильевна – встретила их на крыльце дома. Иванов приблизился к ней, обнял. Маленькая дочь Настя вышла из дома и, посмотрев на отца, которого не помнила, начала отталкивать его от матери, заплакала. Отец подошел к Насте и взял ее на руки. В доме Иванов умылся и сел за стол. Он закрыл глаза и почувствовал тихую радость в сердце и спокойствие – война закончилась. Пока он сидел, вся семья хлопотала, готовя праздничное угощение. Иванов видел, что больше всех действовал по дому Петрушка. Мало того, что он сам работал, он и матери с Настей давал указания. Наконец стол был накрыт. За столом, сидя в кругу семьи, Иванов понял свой долг. Ему надо как можно скорее приниматься за дело, т. е. поступать на работу, чтобы зарабатывать деньги, и помочь жене правильно воспитывать детей. Вечером Любовь Васильевна рано собрала ужинать. Она хотела, чтобы дети пораньше уснули, чтобы можно было наедине посидеть с мужем и поговорить с ним. Алексей начал спрашивать про некоего Семена Евсеича, который в войну потерял свою семью и, пока Алексей был на войне, приходил к Любе и ее детям, приносил разные сладости, а если Люба работала, сидел с детьми. Иванов высказал глубокое неодобрение и обвинил жену во лжи и измене. Люба стала оправдываться перед мужем и говорить, что любит только его. Иванов не поверил. Тут неожиданно за мать заступился не спавший в этот момент Петруша: «Чего мать пугаешь? Она и так худая, картошку без масла Настьке отдает». «Я знаю, я все знаю! – продолжал Петруша. – Мать по тебе плакала, тебя ждала, а ты приехал, она тоже плачет. Ты не знаешь!». Иванов с удивлением слушал сына. Петруша проснулся, когда совсем рассвело. Дома была одна Настя. Петруша спросил у нее про родителей. Настя ответила, что мать ушла на работу, а отец взял свой мешок, поцеловал ее и ушел. Иванов в это время сидел на вокзале, решая уехать к Маше. Наконец пришел поезд. Иванов вошел в тамбур вагона и остался в нем, чтобы посмотреть в последний раз на небольшой город, где он жил до войны, где у него была семья. Он выглянул – «впереди лежала пустая сельская дорога, как и прежде; лишь из города, из ул., в которую входила дорога, бежали вдалеке какие-то двое ребят; один был побольше, а другой поменьше, и больший, взяв за руку меньшего, быстро увлекал его за собою, а меньший, как ни торопился, как ни хлопотал усердно ножками, а не поспевал за большим. Больший поднял руку и, обратив лицо по ходу поезда в сторону Иванова, махал рукою к себе, как будто призывая кого-то, чтобы тот возвратился к нему». Иванов закрыл глаза, «не желая видеть и чувствовать боли упавших обессилевших детей, и сам почувствовал, как жарко у него стало в груди, будто сердце, заключенное и томившееся в нем, билось долго и напрасно всю его жизнь и лишь теперь оно пробилось на свободу, заполнив все его существо теплом и содроганием. Он узнал вдруг все, что знал прежде, гораздо точнее и действительней. Прежде он чувствовал другую жизнь через преграду самолюбия и собственного интереса, а теперь внезапно коснулся ее обнажившимся сердцем». Он понял, что это были его дети, Петруша и Настя. Они, должно быть, видели его, когда вагон проходил по переезду, и Петрушка звал его домой, к матери. Иванов кинул вещевой мешок из вагона на землю, а потом сошел с поезда.
Юшка
Давно, в старинное время, жил старый на вид человек. Звали его Ефим Дмитриевич, но все люди называли его Юшкой. Он был «мал ростом и худ; на сморщенном лице его, вместо усов и бороды, росли по отдельности редкие седые волосы; глаза у него были белые, как у слепца, и в них всегда стояла влага, как неостывающие слезы. Юшке было сорок лет от роду, но его уже давно мучила чахотка и состарила его прежде времени, так что он всем казался ветхим». Он работал в кузнице подручным помощником у главного кузнеца: «носил в кузницу воду, песок и уголь; раздувал мехом горн; держал клещами горячее железо на наковальне, когда главный кузнец отковывал его; водил лошадь в станок, чтобы ковать ее, и делал всякую другую работу, которую нужно было делать». Юшка жил на квартире у хозяина кузницы, на кухне. Хозяин кормил его за работу, а чай, сахар и одежду Юшка должен был покупать на свое жалованье. Но Юшка чай и сахар не покупал, он пил воду, а одежду носил долгие годы одну и ту же без смены: летом он ходил в штанах и в блузе, черных и закопченных от работы, прожженных насквозь искрами. Зимой он надевал поверх блузы еще полушубок, доставшийся ему от умершего отца, обувал валенки, которые всю жизнь были у него одни. Когда Юшка рано утром шел по улице в кузницу, все жители начинали вставать. А вечером, когда Юшка приходил на ночлег, люди говорили, что пора ужинать и спать ложиться, – «вон и Юшка уж спать пошел «. Дети, увидев Юшку, переставали играть на улице, бежали за ним и бросали в него сухие ветки, камешки. Юшка ничего не отвечал детям и не обижался на них. Дети не понимали, почему он не поругает их, не возьмет хворостину и не погонится за ними, как делают все. Но Юшка шел и молчал. Тогда сами дети начинали сердиться на него. Они еще сильнее толкали его и кричали. Он говорил им: «Чего вы, родные мои, чего вы, маленькие!.. Вы, должно быть, любите меня!.. Отчего я вам всем нужен?..». Но дети по-прежнему толкали Юшку и смеялись над ним. Они радовались тому, что с ним можно все делать, что хочешь, а он им ничего не делает. Юшка тоже радовался. «Он верил, что дети любят его, что он нужен им, только они не умеют любить человека и не знают, что делать для любви, и поэтому терзают его». Взрослые пожилые люди, встретив Юшку на улице, тоже иногда обижали его и даже били. Юшка потом долго лежал в пыли на дороге. Очнувшись, он вставал сам, а иногда за ним приходила дочь хозяина кузницы Даша. «Лучше бы ты умер Юшка, – говорила Даша. – Зачем ты живешь? « Юшка удивлялся. Он не понимал, зачем ему умирать, если он родился жить. «Народ меня любит», – отвечал Юшка. На что Даша смеялась: «У тебя сейчас кровь на щеке, а на прошлой неделе тебе ухо разорвали, а ты говоришь – народ тебя любит!..» Из-за своей болезни Юшка каждое лето уходил от хозяина на месяц. В июле – августе Юшка надевал на плечи котомку с хлебом и накопленными деньгами и покидал город. Он уходил пешим в глухую дальнюю деревню, где у него жили родственники. «В пути он дышал благоуханием трав и лесов, смотрел в белые облака, рождающиеся в небе, плывущие и умирающие в светлой воздушной теплоте, слушал голоса рек, бормочущих на каменных перекатах, и больная грудь Юшки отдыхала, он более не чувствовал недуга. Он садился в тень подорожного дерева и дремал в покое и тепле». Через месяц Юшка возвращался обратно в город и опять работал с утра до вечера. Он начинал жить по-прежнему, и опять дети и взрослые потешались над Юшкой, упрекали его за безответную глупость. Но год от года Юшка все слабел, жизнь его подходила к концу, грудная болезнь мучила. В одно лето, когда Юшке уже подходило время отправляться в свою дальнюю деревню, он никуда не пошел. Он шел, как обычно вечером, уже затемно из кузницы. Прохожий, знавший Юшку, посмеялся над ним: «Чего ты землю нашу топчешь, божье чучело!». А Юшка рассердился первый раз в жизни: «А чего я тебе, чем я вам мешаю!.. Я жить родителями поставлен, я по закону родился, я тоже всему свету нужен, как и ты, без меня тоже, значит, нельзя». «Ты мне не мудруй! – закричал прохожий. – Ишь, разговорился, я тебя выучу уму!» Прохожий со злобы толкнул Юшку в грудь, и тот упал. Прохожий и ушел; «Полежав, Юшка повернулся вниз лицом и более не пошевелился и не поднялся». Мимо проходил столяр из мебельной мастерской. Он обнаружил, что Юшка умер. «Помер, – вздохнул столяр. – Прощай, Юшка, и нас всех прости. Забраковали тебя люди, а кто тебе судья!..» Хозяин кузницы приготовил Юшку к погребению. К Юшке пришли проститься те, кто знали, и потешались над ним, и мучили его при жизни. Потом Юшку похоронили и забыли его. Но без Юшки жить людям стало хуже. Теперь вся злоба и глумление оставались среди людей, потому что не было Юшки, безответно терпевшего все. В один осенний день в кузницу пришла юная девушка и спросила у хозяина-кузнеца, где ей найти Ефима Дмитриевича. «Девушка на вид была тщедушна и невелика ростом, но мягкое чистое лицо ее было столь нежно и кротко, а большие серые глаза глядели так грустно, словно они готовы были вот-вот наполниться слезами». «Какого Ефима Дмитриевича? – удивился кузнец. – У нас такого сроду тут не было». Но девушка не ушла. Кузнец вдруг догадался: «Уж не Юшка ли он?» «Юшка, – прошептала девушка. – Это правда. Сам себя он называл Юшкой». И девушка рассказала кузнецу, что она была сиротой, а Ефим Дмитриевич поместил ее, маленькую, в семейство в Москве, потом отдал в школу с пансионом... Каждый год он приходил проведывать ее и приносил деньги на весь год, чтоб она жила и училась. Она окончила медицинский университет, а Ефим Дмитриевич в нынешнее лето не пришел ее проведать. Кузнец закрыл кузницу и повел девушку на кладбище. Там девушка припала к земле, в которой лежал Юшка, человек, кормивший девушку с детства. Прошло много времени. Девушка-врач навсегда осталась в этом городе. Она стала работать в больнице для чахоточных, она ходила по домам, где были туберкулезные больные. Она сама уже состарилась, однако по-прежнему весь день она лечит и утешает больных людей. Все ее знают в городе, называя дочерью доброго Юшки, позабыв давно самого Юшку и то, что она не приходилась ему дочерью.
В прекрасном и яростном мире
Лучшим паровозным машинистом в Толубеевском депо считался Александр Мальцев. Его назначили работать на первый «мощный пассажирский паровоз серии “ИС”. Помощником Мальцева был «пожилой человек из деповских слесарей по имени Федор Петрович Драбанов», но вскоре он ушел на другую машину, а герой, от имени которого ведется повествование, был определен в бригаду Мальцева помощником. Герой был доволен своим назначением, Мальцеву это было безразлично. Перед поездкой герой проверил механизмы машины, но Мальцев перепроверил все сам, и так происходило постоянно. Герой восхищался Мальцевым: тот «вел состав с отважной уверенностью великого мастера, с сосредоточенностью вдохновенного артиста». Позднее герой понял, что Мальцев «понимал машину точнее, чем мы, и он не верил, что... кто другой может научиться тайне его таланта». Мальцев от своего таланта скучал и чувствовал одиночество. Герой работал у Мальцева около года, и «5 июля Мальцев совершил свою последнюю поездку в качестве машиниста курьерского поезда...» Требовалось устранить опоздание, и курьерский поезд мчался со всей возможной скоростью, когда появилась темная туча и началась гроза. После того как гроза прошла, рассказчик обратил внимание, что Мальцев стал вести машину хуже, но списал это на его усталость. А впереди появилась красная полоса света. Герой «не понимал, что это было, но понял, что надо делать», и взорвал петарды, стремясь остановить поезд. Мальцев на это не отреагировал, а на попытку героя взять управление откликнулся следующим образом:
«– Прочь! – воскликнул Мальцев, и глаза его засияли, отражая свет тусклой лампы над тахометром.
Он мгновенно дал экстренное торможение и перевел реверс назад».
Поезд остановился, и впереди герой увидел, что на той же линии стоит паровоз, а перед ним – человек с раскаленной кочергой, ставший причиной ост. курьерского поезда. Герой озадачился: «Значит, пока я налаживал турбодинамо и не глядел вперед, мы прошли желтый светофор, а затем и красный и, вероятно, не один предупреждающий сигнал путевых обходчиков. Но отчего эти сигналы не заметил Мальцев?» И тут получил ответ на свой мысленный вопрос:
«– Костя... Дальше ты поведешь машину, я ослеп» .
Вернувшись на свою станцию, герой отправился провожать Мальцева, но тот попросил оставить его одного и сказал, что все видит. Мальцева отдали под суд, герой заявил, что тот не виноват и, вероятно, ослеп от разряда молнии. Следователя такая версия практически убедила, но возник еще один нюанс: Мальцев, даже если и ослеп от молнии, не отдал управление в руки зрячего помощника. И героя этот вопрос задел. Он отправился к Мальцеву и узнал, что «после того, как он ослеп, он еще долго видел мир в своем воображении и верил в его действительность». Мальцева посадили. Герой обратился к следователю с просьбой испытать Мальцева на подверженность электрическим разрядам с использованием установки Тесла для получения искусственной молнии. Разрешение на эксперимент было дано, и Мальцева оправдали. Но он снова ослеп. Следователь испытывал чувство вины.
«– Я не знал, что мне придется доказать невиновность человека посредством его несчастья, – сказал следователь. – Это слишком дорогая цена».
Мальцев ослеп, и зрение не восстановилось. Ободрение со стороны героя он встречал в штыки, ему это было не нужно. Но однажды рассказчик сказал, что возьмет Мальцева с собой, когда поведет состав, и даже позволит ему подержаться за рукояти. На обратном пути Мальцев прозрел. Всю ночь после этой поездки Мальцев и герой просидели вместе. Повесть заканчивается такими словами: «Я боялся оставить его одного, как родного сына, без защиты против действия внезапных и враждебных сил нашего прекрасного и яростного мира».
Художественный мир Платонова
Особенность художественного мира Платонова в том, что он выбрал для своих героев тернистый путь страдания в поисках правды, которая должна установить нарушенный порядок жизни. Так, герой рассказа «Возвращение» Иванов возвращается домой только тогда, когда понимает, что вслед за ним, за уезжающим, бегут его дети. Он, очерствевший душой на войне, растерянный, не умеющий жить со своей семьей, от которой успел отвыкнуть, никак не может смириться с тем, что жена и дети научились за годы войны жить без него и сын с успехом справляется с мужской работой. Иванов ощущает себя лишним, ненужным. Он решает уехать к другой женщине, которая плакала, провожая его. Но именно картина бегущих за поездом детей заставляет что-то изменить в его душе – он понимает, что любим, востребован. Он возвращается.
Другой платоновский герой – блаженный Юшка – всю свою жизнь считает себя любимым людьми, потому прощает издевательство над собой и побои. Он думает, что люди просто не могут выразить свои чувства. Юшка не ищет правды, ничего никому не доказывает. Он просто живет в этой правде, в этой любви к людям. Его на первый взгляд бессмысленная жизнь приобретает особенное значение в глазах людей уже тогда, когда Юшки не стало, – в городе появилась девушка, которую Юшка, можно сказать, вырастил. Семя добра и любви к людям попало в благодатную почву – девушка стала врачом и помогла многим людям. Именно доброта и человеколюбие Юшки породили новое благо. Автор в этих рассказах выступает против разрушения человеческой личности, обезвоживания мира и человека.
Родился в Воронеже. Отец – Климентов Платон (1870–1952) работал машинистом паровоза и слесарем в Воронежских железнодорожных мастерских. В 1928 году он вступил в партию. Мать – Лобочихина Мария (1874/75 – 1928/29) – дочь часового мастера, домохозяйка, мать одиннадцати (десяти) детей, Андрей – старший. Мария рожает детей практически каждый год, Андрей, как старший, принимает участие в воспитании и, позднее, прокормлении всех своих братьев и сестер. Оба родителя похоронены на Чугуновском кладбище Воронежа. В 1906 году поступает в церковно-приходскую школу. С 1909 по 1913 год учится в городской 4-классной школе. С 1913 (или с весны 1914) по 1915 работает поденщиком и по найму, мальчиком в конторе страхового общества «Россия»; помощником машиниста на локомобиле в имении Усть полковника Бек-Мармарчева. В 1915 году работает литейщиком на трубном заводе. С осени 1915 по весну 1918 – во многих воронежских мастерских – по изделию мельничных жерновов. В 1918 году поступает на электротехническое отделение в Воронежское техническое железнодорожное училище, закончить которое он смог лишь в 1921 году, по окончании военных действий; служит в главном революционном комитете Юго-Восточных железных дорог, в редакции журнала «Железный путь». Участвовал в Гражданской войне в качестве фронтового корреспондента. С 1919 года публиковал свои произведения, сотрудничая с неск. газетами как поэт, публицист и критик. Летом 1919 года побывал как корреспондент газеты «Известия Совета Обороны Воронежского укрепленного р-на» в Новохоперске. Вскоре после этого был мобилизован в РККА. Работал до осени на паровозе для военных перевозок в качестве помощника машиниста; затем был переведен в Часть Особого Назначения (ЧОН) в железнодорожный отряд рядовым стрелком. Летом 1921 года закончил годичную губернскую партийную школу. В этом же году выходит его первая книга – брошюра «Электрификация», а также были опубликованы его стихотворения в коллективном сборнике «Стихи». В 1922 году родился сын писателя Платон. В том же году в Краснодаре выходит книга стихов Платонова «Голубая глубина». В этом же году назначается председателем губернской Комиссии по гидрофикации при земельном отделе. В 1923 году Брюсов положительно откликается на книгу стихов Платонова (Печать и революция. – 1923. – № 6). С 1923 по 1926 год работает в губернии как инженер-мелиоратор и специалист по электрификации сельского хозяйства (зав. отделом электрификации в Губземуправлении, построил три электрост., одну из них – в селе Рогачевка, ее потом сожгли кулаки). Весной 1924 года участвует в Первом Всероссийском гидрологическом съезде, у него возникают проекты гидрофикации края, планы страхования урожаев от засухи. Тогда же, весной 1924 года, вновь подает заявление о вступлении в РКП(б) и принимается ячейкой ГЗО в кандидаты, но так и не вступает. В июне 1925 года состоялась первая встреча Платонова с В. Б. Шкловским, прилетевшим в Воронеж на самолете Авиахима для пропаганды достижений советской авиации с лозунгом «Лицом к деревне». В 1920-х годах сменил свою фамилию с Климентов на Платонов (псевдоним образован от имени отца писателя). В 1926 году были написаны «Епифанские шлюзы», «Эфирный тракт», «Город Градов». Прочитав в 1931 году опубликованную в журнале «Красная новь» повесть Андрея Платонова «Усомнившийся Макар», Сталин написал: «Талантливый писатель, но сволочь». В том же году Платонову на глаза попадается статья о космосе и начальном этапе его исследования. Он начинает мечтать о космонавтике, бредит полетами, однако Сталин пресекает попытки писателя даже начать тренироваться для полетов. Находясь в печали и глубокой депрессии, Андрей Платонович публикует произведение «Впрок», которое вызвало резкую критику Фадеева и Сталина. В редакцию журнала «Красная новь» Сталин отправил письмо, в котором охарактеризовал произведение как «рассказ агента наших врагов, написанный с целью развенчания колхозного движения», потребовав наказать автора и издателей. Писатель получил возможность перевести дух только тогда, когда РАПП сама была раскритикована за перегибы и распущена. В 1934 году Платонова даже включили в коллективную писательскую поездку по Средней Азии – и это уже было знаком некоторого доверия. Из Туркмении писатель привез рассказ «Такыр», и вновь началось его преследование: в «Правде» (18 января 1935) появилась разгромная статья, после которой журналы снова перестали брать платоновские тексты и возвращали уже принятые. В 1936 году публикуются рассказы «Фро», «Бессмертие», «Глиняный дом в уездном саду», «Третий сын», «Семен», в 1937 – повесть «Река Потудань». В мае 1938 был арестован пятнадцатилетний сын писателя Платон, вернувшийся после хлопот друзей Платонова из заключения осенью 1940 года неизлечимо больным туберкулезом. Писатель заразится от сына, ухаживая за ним, с этих пор и до смерти он будет носить в себе туберкулез. В январе 1943 года сын Андрея Платонова умер. Во время ВОВ писатель в звании капитана служит военным корреспондентом газеты «Красная звезда», военные рассказы Платонова появляются в печати. Существует мнение, что это было сделано с личного разрешения Сталина. В конце 1946 был напечатан рассказ Платонова «Возвращение» («Семья Иванова»), за который писатель в 1947 году подвергся нападкам и был обвинен в клевете. В конце 1940-х годов, лишенный возможности зарабатывать на жизнь писательством, Платонов занимается литературной обработкой русских и башкирских сказок, которые печатаются в детских журналах. По мировоззрению Платонов всю жизнь оставался убежденным коммунистом. Платонов умер 5 января 1951 года в Москве от туберкулеза, которым заразился, ухаживая за вышедшим из заключения сыном.
(настоящая фамилия Климентов) (1899, Воронеж – 1951, Москва), писатель.
Из семьи слесаря железнодорожных мастерских. С 15 лет работал мелиоратором. В 1927 приехал в Москву и поселился (как специалист-электротехник) в общежитии Центрального Дома специалистов недалеко от Лубянской площади. В этом же году вышел первый сборник его рассказов «Епифанские шлюзы», принесший ему известность. В 1928 появились книги Платонова «Город Градов», «Луговые мастера» и «Сокровенный человек». После первых успехов Платонов сосредоточился на литературной деятельности, из общежития переехал в дом в Замоскворечье, где жил в квартире полуподвального эт.. В эти годы сотрудничал в журналах «Красная новь», «Новый мир», «Октябрь», «Молодая гвардия». В 1931 в журнале «Красная новь» была опубликована повесть Платонова «Впрок. Бедняцкая хроника» (сатира на коллективизацию), которая попала к И.В. Сталину. Сталин зачеркнул «бедняцкая» и написал «кулацкая». С этого момента дорога в литературу Платонову была фактически закрыта. Его случайные публикации выходили под псевдонимами (Ф. Человеков, А. Фирсов и др.). Одно время Платонов снимал летнюю комнату на чердаке в Покровском-Стрешневе «в каком-то стройтресте», потом ему уступил свою комнату Б.А. Пильняк, затем удалось получить квартиру в пристройке к зданию Литературного института (д. 25 на Тверском бульваре; мемориальная доска), где Платонов прожил более 20 лет. В начале 1930-х Платонов работал над романом «Счастливая Москва». С замыслом романа непосредственно связаны рассказы Платонова, затрагивающие московскую тему: «Третий сын», «Скрипка». В начале 1937 работал над «Путешествием из Ленинграда в Москву в 1937 году», которое не было опубликовано. С началом Великой Отечественной войны эвакуировался с семьей в Уфу. Все рукописи остались в доме, большая часть из них погибла. Из Уфы отправился на фронт корреспондентом газеты «Красная звезда». После войны вернулся в Москву. В произведениях Платонова, опубликованных уже после его смерти («Джан», 1964; «Котлован» и «Ювенильное море», 1987; «Чевенгур», 1988), отразилось неприятие писателем насильственных форм социалистического переустройства жизни.
Возвращение
Капитан гвардии Алексей Иванов убывал из армии по демобилизации. Близкие друзья и товарищи поехали провожать его на вокзал и, попрощавшись там окончательно, оставили его одного. Прождав около трех часов опоздавший поезд, Иванов решил вернуться в часть переночевать. На следующий день его вторично проводили. Иванов узнал, что вчерашний поезд все еще не прибыл, но ему было неудобно вновь возвращаться в часть и беспокоить друзей, поэтому он остался ждать поезд на перроне. Он увидел, что на скамейке возле стрелочного поста сидела женщина в ватнике и теплом платке и тоже ждала поезд. Иванов подошел к ней и узнал ее. Это была дочь служащего в бане, пространщика, Маша, которая служила в столовой помощником повара по вольному найму. Иванов изредка за время войны встречал ее. Иванов разговорился с ней, и ему стало хорошо. Он придвинулся к Маше и попросил, чтобы она по-товарищески позволила ему поцеловать ее в щеку. Позже Иванов признавался себе, что волосы Маши пахнут, как «осенние павшие листья в лесу», и он не мог их забыть. Ночью пришел поезд. Двое суток они ехали вместе, а на третьи сутки Маша доехала до своего городка. Она собрала вещи и собралась уже выходить, Иванов вслед за ней вышел. Ему еще оставалось ехать более суток. Дома его ждали жена и двое детей. Но Иванов об этом ничего не сказал Маше, а Маша по доброте сердца доверилась ему. Через два дня Иванов уезжал к себе домой. Маша провожала его на вокзале. Иванов поцеловал ее и обещал помнить. Иванов уехал и не видел, как Маша, оставшись одна, заплакала, потому что «просто никого не могла забыть» . Иванов приехал на шестой день. На вокзале его встретил сын Петр, ему уже шел двенадцатый год, поэтому Иванов не сразу узнал повзрослевшего сына. «Ты отец, что ль? « – спросил Петрушка, когда Иванов его обнял и поцеловал, приподнявши к себе. Петр взял вещевой мешок отца и отнес его домой, а отец пошел следом за сыном. Жена Иванова – Любовь Васильевна – встретила их на крыльце дома. Иванов приблизился к ней, обнял. Маленькая дочь Настя вышла из дома и, посмотрев на отца, которого не помнила, начала отталкивать его от матери, заплакала. Отец подошел к Насте и взял ее на руки. В доме Иванов умылся и сел за стол. Он закрыл глаза и почувствовал тихую радость в сердце и спокойствие – война закончилась. Пока он сидел, вся семья хлопотала, готовя праздничное угощение. Иванов видел, что больше всех действовал по дому Петрушка. Мало того, что он сам работал, он и матери с Настей давал указания. Наконец стол был накрыт. За столом, сидя в кругу семьи, Иванов понял свой долг. Ему надо как можно скорее приниматься за дело, т. е. поступать на работу, чтобы зарабатывать деньги, и помочь жене правильно воспитывать детей. Вечером Любовь Васильевна рано собрала ужинать. Она хотела, чтобы дети пораньше уснули, чтобы можно было наедине посидеть с мужем и поговорить с ним. Алексей начал спрашивать про некоего Семена Евсеича, который в войну потерял свою семью и, пока Алексей был на войне, приходил к Любе и ее детям, приносил разные сладости, а если Люба работала, сидел с детьми. Иванов высказал глубокое неодобрение и обвинил жену во лжи и измене. Люба стала оправдываться перед мужем и говорить, что любит только его. Иванов не поверил. Тут неожиданно за мать заступился не спавший в этот момент Петруша: «Чего мать пугаешь? Она и так худая, картошку без масла Настьке отдает». «Я знаю, я все знаю! – продолжал Петруша. – Мать по тебе плакала, тебя ждала, а ты приехал, она тоже плачет. Ты не знаешь!». Иванов с удивлением слушал сына. Петруша проснулся, когда совсем рассвело. Дома была одна Настя. Петруша спросил у нее про родителей. Настя ответила, что мать ушла на работу, а отец взял свой мешок, поцеловал ее и ушел. Иванов в это время сидел на вокзале, решая уехать к Маше. Наконец пришел поезд. Иванов вошел в тамбур вагона и остался в нем, чтобы посмотреть в последний раз на небольшой город, где он жил до войны, где у него была семья. Он выглянул – «впереди лежала пустая сельская дорога, как и прежде; лишь из города, из ул., в которую входила дорога, бежали вдалеке какие-то двое ребят; один был побольше, а другой поменьше, и больший, взяв за руку меньшего, быстро увлекал его за собою, а меньший, как ни торопился, как ни хлопотал усердно ножками, а не поспевал за большим. Больший поднял руку и, обратив лицо по ходу поезда в сторону Иванова, махал рукою к себе, как будто призывая кого-то, чтобы тот возвратился к нему». Иванов закрыл глаза, «не желая видеть и чувствовать боли упавших обессилевших детей, и сам почувствовал, как жарко у него стало в груди, будто сердце, заключенное и томившееся в нем, билось долго и напрасно всю его жизнь и лишь теперь оно пробилось на свободу, заполнив все его существо теплом и содроганием. Он узнал вдруг все, что знал прежде, гораздо точнее и действительней. Прежде он чувствовал другую жизнь через преграду самолюбия и собственного интереса, а теперь внезапно коснулся ее обнажившимся сердцем». Он понял, что это были его дети, Петруша и Настя. Они, должно быть, видели его, когда вагон проходил по переезду, и Петрушка звал его домой, к матери. Иванов кинул вещевой мешок из вагона на землю, а потом сошел с поезда.
Юшка
Давно, в старинное время, жил старый на вид человек. Звали его Ефим Дмитриевич, но все люди называли его Юшкой. Он был «мал ростом и худ; на сморщенном лице его, вместо усов и бороды, росли по отдельности редкие седые волосы; глаза у него были белые, как у слепца, и в них всегда стояла влага, как неостывающие слезы. Юшке было сорок лет от роду, но его уже давно мучила чахотка и состарила его прежде времени, так что он всем казался ветхим». Он работал в кузнице подручным помощником у главного кузнеца: «носил в кузницу воду, песок и уголь; раздувал мехом горн; держал клещами горячее железо на наковальне, когда главный кузнец отковывал его; водил лошадь в станок, чтобы ковать ее, и делал всякую другую работу, которую нужно было делать». Юшка жил на квартире у хозяина кузницы, на кухне. Хозяин кормил его за работу, а чай, сахар и одежду Юшка должен был покупать на свое жалованье. Но Юшка чай и сахар не покупал, он пил воду, а одежду носил долгие годы одну и ту же без смены: летом он ходил в штанах и в блузе, черных и закопченных от работы, прожженных насквозь искрами. Зимой он надевал поверх блузы еще полушубок, доставшийся ему от умершего отца, обувал валенки, которые всю жизнь были у него одни. Когда Юшка рано утром шел по улице в кузницу, все жители начинали вставать. А вечером, когда Юшка приходил на ночлег, люди говорили, что пора ужинать и спать ложиться, – «вон и Юшка уж спать пошел «. Дети, увидев Юшку, переставали играть на улице, бежали за ним и бросали в него сухие ветки, камешки. Юшка ничего не отвечал детям и не обижался на них. Дети не понимали, почему он не поругает их, не возьмет хворостину и не погонится за ними, как делают все. Но Юшка шел и молчал. Тогда сами дети начинали сердиться на него. Они еще сильнее толкали его и кричали. Он говорил им: «Чего вы, родные мои, чего вы, маленькие!.. Вы, должно быть, любите меня!.. Отчего я вам всем нужен?..». Но дети по-прежнему толкали Юшку и смеялись над ним. Они радовались тому, что с ним можно все делать, что хочешь, а он им ничего не делает. Юшка тоже радовался. «Он верил, что дети любят его, что он нужен им, только они не умеют любить человека и не знают, что делать для любви, и поэтому терзают его». Взрослые пожилые люди, встретив Юшку на улице, тоже иногда обижали его и даже били. Юшка потом долго лежал в пыли на дороге. Очнувшись, он вставал сам, а иногда за ним приходила дочь хозяина кузницы Даша. «Лучше бы ты умер Юшка, – говорила Даша. – Зачем ты живешь? « Юшка удивлялся. Он не понимал, зачем ему умирать, если он родился жить. «Народ меня любит», – отвечал Юшка. На что Даша смеялась: «У тебя сейчас кровь на щеке, а на прошлой неделе тебе ухо разорвали, а ты говоришь – народ тебя любит!..» Из-за своей болезни Юшка каждое лето уходил от хозяина на месяц. В июле – августе Юшка надевал на плечи котомку с хлебом и накопленными деньгами и покидал город. Он уходил пешим в глухую дальнюю деревню, где у него жили родственники. «В пути он дышал благоуханием трав и лесов, смотрел в белые облака, рождающиеся в небе, плывущие и умирающие в светлой воздушной теплоте, слушал голоса рек, бормочущих на каменных перекатах, и больная грудь Юшки отдыхала, он более не чувствовал недуга. Он садился в тень подорожного дерева и дремал в покое и тепле». Через месяц Юшка возвращался обратно в город и опять работал с утра до вечера. Он начинал жить по-прежнему, и опять дети и взрослые потешались над Юшкой, упрекали его за безответную глупость. Но год от года Юшка все слабел, жизнь его подходила к концу, грудная болезнь мучила. В одно лето, когда Юшке уже подходило время отправляться в свою дальнюю деревню, он никуда не пошел. Он шел, как обычно вечером, уже затемно из кузницы. Прохожий, знавший Юшку, посмеялся над ним: «Чего ты землю нашу топчешь, божье чучело!». А Юшка рассердился первый раз в жизни: «А чего я тебе, чем я вам мешаю!.. Я жить родителями поставлен, я по закону родился, я тоже всему свету нужен, как и ты, без меня тоже, значит, нельзя». «Ты мне не мудруй! – закричал прохожий. – Ишь, разговорился, я тебя выучу уму!» Прохожий со злобы толкнул Юшку в грудь, и тот упал. Прохожий и ушел; «Полежав, Юшка повернулся вниз лицом и более не пошевелился и не поднялся». Мимо проходил столяр из мебельной мастерской. Он обнаружил, что Юшка умер. «Помер, – вздохнул столяр. – Прощай, Юшка, и нас всех прости. Забраковали тебя люди, а кто тебе судья!..» Хозяин кузницы приготовил Юшку к погребению. К Юшке пришли проститься те, кто знали, и потешались над ним, и мучили его при жизни. Потом Юшку похоронили и забыли его. Но без Юшки жить людям стало хуже. Теперь вся злоба и глумление оставались среди людей, потому что не было Юшки, безответно терпевшего все. В один осенний день в кузницу пришла юная девушка и спросила у хозяина-кузнеца, где ей найти Ефима Дмитриевича. «Девушка на вид была тщедушна и невелика ростом, но мягкое чистое лицо ее было столь нежно и кротко, а большие серые глаза глядели так грустно, словно они готовы были вот-вот наполниться слезами». «Какого Ефима Дмитриевича? – удивился кузнец. – У нас такого сроду тут не было». Но девушка не ушла. Кузнец вдруг догадался: «Уж не Юшка ли он?» «Юшка, – прошептала девушка. – Это правда. Сам себя он называл Юшкой». И девушка рассказала кузнецу, что она была сиротой, а Ефим Дмитриевич поместил ее, маленькую, в семейство в Москве, потом отдал в школу с пансионом... Каждый год он приходил проведывать ее и приносил деньги на весь год, чтоб она жила и училась. Она окончила медицинский университет, а Ефим Дмитриевич в нынешнее лето не пришел ее проведать. Кузнец закрыл кузницу и повел девушку на кладбище. Там девушка припала к земле, в которой лежал Юшка, человек, кормивший девушку с детства. Прошло много времени. Девушка-врач навсегда осталась в этом городе. Она стала работать в больнице для чахоточных, она ходила по домам, где были туберкулезные больные. Она сама уже состарилась, однако по-прежнему весь день она лечит и утешает больных людей. Все ее знают в городе, называя дочерью доброго Юшки, позабыв давно самого Юшку и то, что она не приходилась ему дочерью.
В прекрасном и яростном мире
Лучшим паровозным машинистом в Толубеевском депо считался Александр Мальцев. Его назначили работать на первый «мощный пассажирский паровоз серии “ИС”. Помощником Мальцева был «пожилой человек из деповских слесарей по имени Федор Петрович Драбанов», но вскоре он ушел на другую машину, а герой, от имени которого ведется повествование, был определен в бригаду Мальцева помощником. Герой был доволен своим назначением, Мальцеву это было безразлично. Перед поездкой герой проверил механизмы машины, но Мальцев перепроверил все сам, и так происходило постоянно. Герой восхищался Мальцевым: тот «вел состав с отважной уверенностью великого мастера, с сосредоточенностью вдохновенного артиста». Позднее герой понял, что Мальцев «понимал машину точнее, чем мы, и он не верил, что... кто другой может научиться тайне его таланта». Мальцев от своего таланта скучал и чувствовал одиночество. Герой работал у Мальцева около года, и «5 июля Мальцев совершил свою последнюю поездку в качестве машиниста курьерского поезда...» Требовалось устранить опоздание, и курьерский поезд мчался со всей возможной скоростью, когда появилась темная туча и началась гроза. После того как гроза прошла, рассказчик обратил внимание, что Мальцев стал вести машину хуже, но списал это на его усталость. А впереди появилась красная полоса света. Герой «не понимал, что это было, но понял, что надо делать», и взорвал петарды, стремясь остановить поезд. Мальцев на это не отреагировал, а на попытку героя взять управление откликнулся следующим образом:
«– Прочь! – воскликнул Мальцев, и глаза его засияли, отражая свет тусклой лампы над тахометром.
Он мгновенно дал экстренное торможение и перевел реверс назад».
Поезд остановился, и впереди герой увидел, что на той же линии стоит паровоз, а перед ним – человек с раскаленной кочергой, ставший причиной ост. курьерского поезда. Герой озадачился: «Значит, пока я налаживал турбодинамо и не глядел вперед, мы прошли желтый светофор, а затем и красный и, вероятно, не один предупреждающий сигнал путевых обходчиков. Но отчего эти сигналы не заметил Мальцев?» И тут получил ответ на свой мысленный вопрос:
«– Костя... Дальше ты поведешь машину, я ослеп» .
Вернувшись на свою станцию, герой отправился провожать Мальцева, но тот попросил оставить его одного и сказал, что все видит. Мальцева отдали под суд, герой заявил, что тот не виноват и, вероятно, ослеп от разряда молнии. Следователя такая версия практически убедила, но возник еще один нюанс: Мальцев, даже если и ослеп от молнии, не отдал управление в руки зрячего помощника. И героя этот вопрос задел. Он отправился к Мальцеву и узнал, что «после того, как он ослеп, он еще долго видел мир в своем воображении и верил в его действительность». Мальцева посадили. Герой обратился к следователю с просьбой испытать Мальцева на подверженность электрическим разрядам с использованием установки Тесла для получения искусственной молнии. Разрешение на эксперимент было дано, и Мальцева оправдали. Но он снова ослеп. Следователь испытывал чувство вины.
«– Я не знал, что мне придется доказать невиновность человека посредством его несчастья, – сказал следователь. – Это слишком дорогая цена».
Мальцев ослеп, и зрение не восстановилось. Ободрение со стороны героя он встречал в штыки, ему это было не нужно. Но однажды рассказчик сказал, что возьмет Мальцева с собой, когда поведет состав, и даже позволит ему подержаться за рукояти. На обратном пути Мальцев прозрел. Всю ночь после этой поездки Мальцев и герой просидели вместе. Повесть заканчивается такими словами: «Я боялся оставить его одного, как родного сына, без защиты против действия внезапных и враждебных сил нашего прекрасного и яростного мира».
Художественный мир Платонова
Особенность художественного мира Платонова в том, что он выбрал для своих героев тернистый путь страдания в поисках правды, которая должна установить нарушенный порядок жизни. Так, герой рассказа «Возвращение» Иванов возвращается домой только тогда, когда понимает, что вслед за ним, за уезжающим, бегут его дети. Он, очерствевший душой на войне, растерянный, не умеющий жить со своей семьей, от которой успел отвыкнуть, никак не может смириться с тем, что жена и дети научились за годы войны жить без него и сын с успехом справляется с мужской работой. Иванов ощущает себя лишним, ненужным. Он решает уехать к другой женщине, которая плакала, провожая его. Но именно картина бегущих за поездом детей заставляет что-то изменить в его душе – он понимает, что любим, востребован. Он возвращается.
Другой платоновский герой – блаженный Юшка – всю свою жизнь считает себя любимым людьми, потому прощает издевательство над собой и побои. Он думает, что люди просто не могут выразить свои чувства. Юшка не ищет правды, ничего никому не доказывает. Он просто живет в этой правде, в этой любви к людям. Его на первый взгляд бессмысленная жизнь приобретает особенное значение в глазах людей уже тогда, когда Юшки не стало, – в городе появилась девушка, которую Юшка, можно сказать, вырастил. Семя добра и любви к людям попало в благодатную почву – девушка стала врачом и помогла многим людям. Именно доброта и человеколюбие Юшки породили новое благо. Автор в этих рассказах выступает против разрушения человеческой личности, обезвоживания мира и человека.
Комментариев нет:
Отправить комментарий