Михаил Глинка – композитор (1804-1857).
В 1826 г. в Москву приехал М. Глинка. В это время художественная жизнь Москвы была особенно интересной и многогранной. Каждое появление в литературных кружках А. С. Пушкина, вернувшегося из ссылки, и каждое чтение его произведений превращались в чествование поэта. Историк М. П. Погодин вспоминает: «В Москве наступило самое жаркое литературное время. Всякий день слышалось о чем-нибудь новом. Языков присылал из Дерпта свои вдохновенные стихи, славившие любовь, поэзию, молодость, вино; Денис Давыдов - с Кавказа; Баратынский издавал свои поэмы; «Горе от ума» Грибоедова только что начало распространяться. Пушкин прочел «Пророка», который после «Бориса» произвел наибольшее действие, и познакомил нас с следующими главами Онегина... Щепкин работал над Мольером, и Аксаков, тогда еще не старик, переводил ему Скупого; Загоскин писал Юрия Милославского... Вечера, живые и веселые, следовали один за другим, у Елагиных и Киреевских за Красными воротами, у Веневитиновых, у меня, у Соболевского в доме на Дмитровке, у княгини Волконской на Тверской. В Мицкевиче открылся дар импровизации. Приехал М. И. Глинка, связанный более других с Мельгуновым и Соболевским, и присоединилась музыка». Писатель и музыкальный критик П. А. Мельгунов, учился в петербургском пансионе вместе с Глинкой и был одним из его друзей. В его доме (находился на месте дома № 19-21 по ул. Чайковского (Новинский бульвар – прим. ред.)) часто происходили литературные собрания. Возможно, что, приехав в Москву, Глинка остановился у Н. А. Мельгунова. С С. А. Соболевским Глинка также сблизился в петербургском пансионе. Соболевский жил в доме своего отца на М. Дмитровке, 18 (не сохранился), а затем на Собачьей площадке (Композиторская ул., 12, флигель на углу Борисоглебского пер., не сохранился). В обоих домах Глинка мог бывать. Большой книголюб, автор многочисленных эпиграмм, С. А. Соболевский был приятелем А. С. Пушкина. Поэт, высоко ценивший его критическое чутье, впервые в Москве читал у него «Бориса Годунова». И в художественных кружках, которые посещал Глинка, и при встречах с москвичами велись беседы о великом поэте. «Кто знает, - пишет В. В. Стасов, - может быть эти энтузиастные дни и часы, проведенные в восторгах целой толпы московских интеллигентных людей, и Глинки с ними вместе, перед «Борисом Годуновым», были первою и таинственною причиною зарождения мысли о «Жизни за царя»?!?! Заметьте даже, как эпохи близки: в драме - конец царя Бориса; в опере - начало царя Михаила. - Да, может быть, Пушкин был отцом и «Жизни за царя», как был отцом «Мертвых душ» и «Ревизора», хотя собственно Жуковский указал на сюжет «Жизни за царя» («Иван Сусанин»)». О следующем своем приезде в Москву в 1828 г. композитор рассказывает в «Записках»: «В конце апреля я отправился в Москву... Цель этой поездки была свидание с пансионским товарищем и приятелем Николаем Александровичем Мельгуновым... У Мельгунова я пробыл только до 9 мая». Значительно дольше прожил Глинка в Москве в 1834 г. Остановился он снова у Н. А. Мельгунова. Композитор встречался с московскими музыкантами и певцами, исполнял свои произведения. Об одном из таких музыкальных вечеров Н. А. Мельгунов рассказывает в статье, помещенной в журнале «Молва»: «Вы знаете ли музыку и песни Дельвига: «Ах ты, ночь ли, ноченька» или «Дедушка, девицы» ...вы, может, слыхали «Испанский романс» или «Ах ты, душечка!» ...вы восхищались этой музыкой? Порадуйтесь же! Г. Глинка... на днях играл перед некоторыми знакомыми и любителями...». В Москве Глинка много работал. «В мезонине жил Павлов (автор впоследствии известных повестей), - вспоминает композитор, - он дал мне свой романс «Не называй ее небесной».., который я положил на музыку при нем же». Но особенно значительным является то, что в это время Глинка приступает к осуществлению замысла оперы «Иван Сусанин». «Запала мне мысль о русской опере, - вспоминает композитор, - слов у меня не было, а в голове вертелась «Марьина роща» (повесть В. А. Жуковского), и я играл на фортепьяне неск. отрывков сцен, которые отчасти послужили мне для «Жизни за царя»«. В гениальном произведении Глинки впервые на оперной сцене появился новый герой - народ. Москва и ее народ запечатлены в последней картине оперы, в хоре «Славься», «...этот гимн-марш не может быть отрешен от Красной площади, покрытой толпами народа... - пишет композитор А. Н. Серов. - ...Во всех существующих до сих пор операх нет финального хора, который... такою могучею кистью рисовал бы историческую картину данной страны в данную эпоху. Тут Русь времен Минина и Пожарского - в каждом звуке». В эти же годы Н. А. Мельгунов написал большую статью о творчестве Глинки, но композитор, отличавшийся большой скромностью, воспротивился ее публикации. Она увидела свет лишь в 1874 г. и была названа В. В. Стасовым «лучшею и талантливейшею статьею о Глинке на русском языке». Она интересна еще и тем, что в ней ярко охарактеризовано пребывание композитора в Москве в 1834 г. «...Глинка воротился в Россию. В начале 1834 года он явился наперед в Москве в полном вооружении артиста... Первым его делом по приезде было подвергнуть себя испытанию московских художников и любителей музыки... И нельзя не прибавить: восторг, который Глинка произвел в Москве своими сочинениями, игрой и пением, был им в полной мере заслужен... Вместе с его возвращением на родину начинается для него новый, третий период... Выразить во всех родах музыки, особенно в опере, лирическую сторону народного характера русских - вот задача, которую принял на себя Глинка. Он понял иначе значение слова: русская музыка, русская опера, чем его предшественники. Он не ограничился, более или менее, близким подражанием народному напеву; нет, он изучил глубоко состав русских песен, самое исполнение их народом... он открыл целую систему русской мелодии и гармонии, почерпнутую в самой народной музыке... его опера «Иван Сусанин» докажет, до какой степени он выполнил мысль и мечту свою». В конце мая 1835 г. Глинка опять на неск. дней приезжает в Москву. Даже в пути он продолжает упорно работать над любимой оперой. По дороге к Москве, записывает композитор, «где-то за Новгородом в карете вдруг я сочинил... хор «Разлелеялась». В последний раз композитор посетил Москву в августе 1838 г., возвращаясь с Украины, куда он ездил набирать певчих в придворную Певческую капеллу. Вместе с Глинкой приехал его любимый ученик С. С. Гулак-Артемовский, ставший впоследствии прекрасным певцом и известным украинским композитором. Его опера «Запорожец за Дунаем» не сходит со сцены и сейчас. На собранные с концерта деньги Глинка отправил Гулак-Артемовского в Италию для завершения вокального образования. С. С. Гулак-Артемовский был одним из лучших исполнителей Руслана и неоднократно выступал в этой роли в Москве. «Все желало и желает успеха г. Глинке, кроме высшей публики», - писал В. Ф. Одоевский. Творческий замысел композитора, народность оперы искажается под давлением сверху текстом либретто Розена. По указанию Николая I опера переименовывается в «Жизнь за царя». Великосветские меломаны, задетые глубокой и самобытной реалистичностью музыки Глинки, называют ее «кучерской». «Это хорошо, - отмечает композитор, - и даже верно, ибо кучера, по-моему, дельнее господ!». Из-за такой ожесточенной травли Глинки Москва на шесть лет позднее Петербурга увидела его гениальную оперу. Ее премьера состоялась 7 сентября 1842 г. Широкие слои зрителей восторженно встретили оперу. Она имела необыкновенный успех и давалась через день. Лишь через четыре года после петербургской пост., 9 декабря 1846 г., была показана в Москве опера «Руслан и Людмила», и то в исполнении петербургских артистов.
Москва высоко оценила русского национального гения. «Хотя Варламов и Верстовский явились со своими трудами прежде Глинки, но это не помешало автору «Жизни за царя» сделаться Колумбом русской музыки, открыть путь совершенно новый, ...приобресть себе завидную долю - быть образцом для других», - писала московская пресса в 1850-х годах. Глинка сохранил теплые воспоминания о Москве и о московских встречах. «Искусство, - писал он, - эта данная мне небом отрада - гибнет здесь (в Петербурге) от убийственного ко всему прекрасному равнодушия». В 1853 г. в письме к сестре он высказывает желание поселиться в Москве: «...на Питер моего согласия нет, а в Москве, пожалуй себе, попробуем, - особенно если найдется домик с садиком».
В 1826 г. в Москву приехал М. Глинка. В это время художественная жизнь Москвы была особенно интересной и многогранной. Каждое появление в литературных кружках А. С. Пушкина, вернувшегося из ссылки, и каждое чтение его произведений превращались в чествование поэта. Историк М. П. Погодин вспоминает: «В Москве наступило самое жаркое литературное время. Всякий день слышалось о чем-нибудь новом. Языков присылал из Дерпта свои вдохновенные стихи, славившие любовь, поэзию, молодость, вино; Денис Давыдов - с Кавказа; Баратынский издавал свои поэмы; «Горе от ума» Грибоедова только что начало распространяться. Пушкин прочел «Пророка», который после «Бориса» произвел наибольшее действие, и познакомил нас с следующими главами Онегина... Щепкин работал над Мольером, и Аксаков, тогда еще не старик, переводил ему Скупого; Загоскин писал Юрия Милославского... Вечера, живые и веселые, следовали один за другим, у Елагиных и Киреевских за Красными воротами, у Веневитиновых, у меня, у Соболевского в доме на Дмитровке, у княгини Волконской на Тверской. В Мицкевиче открылся дар импровизации. Приехал М. И. Глинка, связанный более других с Мельгуновым и Соболевским, и присоединилась музыка». Писатель и музыкальный критик П. А. Мельгунов, учился в петербургском пансионе вместе с Глинкой и был одним из его друзей. В его доме (находился на месте дома № 19-21 по ул. Чайковского (Новинский бульвар – прим. ред.)) часто происходили литературные собрания. Возможно, что, приехав в Москву, Глинка остановился у Н. А. Мельгунова. С С. А. Соболевским Глинка также сблизился в петербургском пансионе. Соболевский жил в доме своего отца на М. Дмитровке, 18 (не сохранился), а затем на Собачьей площадке (Композиторская ул., 12, флигель на углу Борисоглебского пер., не сохранился). В обоих домах Глинка мог бывать. Большой книголюб, автор многочисленных эпиграмм, С. А. Соболевский был приятелем А. С. Пушкина. Поэт, высоко ценивший его критическое чутье, впервые в Москве читал у него «Бориса Годунова». И в художественных кружках, которые посещал Глинка, и при встречах с москвичами велись беседы о великом поэте. «Кто знает, - пишет В. В. Стасов, - может быть эти энтузиастные дни и часы, проведенные в восторгах целой толпы московских интеллигентных людей, и Глинки с ними вместе, перед «Борисом Годуновым», были первою и таинственною причиною зарождения мысли о «Жизни за царя»?!?! Заметьте даже, как эпохи близки: в драме - конец царя Бориса; в опере - начало царя Михаила. - Да, может быть, Пушкин был отцом и «Жизни за царя», как был отцом «Мертвых душ» и «Ревизора», хотя собственно Жуковский указал на сюжет «Жизни за царя» («Иван Сусанин»)». О следующем своем приезде в Москву в 1828 г. композитор рассказывает в «Записках»: «В конце апреля я отправился в Москву... Цель этой поездки была свидание с пансионским товарищем и приятелем Николаем Александровичем Мельгуновым... У Мельгунова я пробыл только до 9 мая». Значительно дольше прожил Глинка в Москве в 1834 г. Остановился он снова у Н. А. Мельгунова. Композитор встречался с московскими музыкантами и певцами, исполнял свои произведения. Об одном из таких музыкальных вечеров Н. А. Мельгунов рассказывает в статье, помещенной в журнале «Молва»: «Вы знаете ли музыку и песни Дельвига: «Ах ты, ночь ли, ноченька» или «Дедушка, девицы» ...вы, может, слыхали «Испанский романс» или «Ах ты, душечка!» ...вы восхищались этой музыкой? Порадуйтесь же! Г. Глинка... на днях играл перед некоторыми знакомыми и любителями...». В Москве Глинка много работал. «В мезонине жил Павлов (автор впоследствии известных повестей), - вспоминает композитор, - он дал мне свой романс «Не называй ее небесной».., который я положил на музыку при нем же». Но особенно значительным является то, что в это время Глинка приступает к осуществлению замысла оперы «Иван Сусанин». «Запала мне мысль о русской опере, - вспоминает композитор, - слов у меня не было, а в голове вертелась «Марьина роща» (повесть В. А. Жуковского), и я играл на фортепьяне неск. отрывков сцен, которые отчасти послужили мне для «Жизни за царя»«. В гениальном произведении Глинки впервые на оперной сцене появился новый герой - народ. Москва и ее народ запечатлены в последней картине оперы, в хоре «Славься», «...этот гимн-марш не может быть отрешен от Красной площади, покрытой толпами народа... - пишет композитор А. Н. Серов. - ...Во всех существующих до сих пор операх нет финального хора, который... такою могучею кистью рисовал бы историческую картину данной страны в данную эпоху. Тут Русь времен Минина и Пожарского - в каждом звуке». В эти же годы Н. А. Мельгунов написал большую статью о творчестве Глинки, но композитор, отличавшийся большой скромностью, воспротивился ее публикации. Она увидела свет лишь в 1874 г. и была названа В. В. Стасовым «лучшею и талантливейшею статьею о Глинке на русском языке». Она интересна еще и тем, что в ней ярко охарактеризовано пребывание композитора в Москве в 1834 г. «...Глинка воротился в Россию. В начале 1834 года он явился наперед в Москве в полном вооружении артиста... Первым его делом по приезде было подвергнуть себя испытанию московских художников и любителей музыки... И нельзя не прибавить: восторг, который Глинка произвел в Москве своими сочинениями, игрой и пением, был им в полной мере заслужен... Вместе с его возвращением на родину начинается для него новый, третий период... Выразить во всех родах музыки, особенно в опере, лирическую сторону народного характера русских - вот задача, которую принял на себя Глинка. Он понял иначе значение слова: русская музыка, русская опера, чем его предшественники. Он не ограничился, более или менее, близким подражанием народному напеву; нет, он изучил глубоко состав русских песен, самое исполнение их народом... он открыл целую систему русской мелодии и гармонии, почерпнутую в самой народной музыке... его опера «Иван Сусанин» докажет, до какой степени он выполнил мысль и мечту свою». В конце мая 1835 г. Глинка опять на неск. дней приезжает в Москву. Даже в пути он продолжает упорно работать над любимой оперой. По дороге к Москве, записывает композитор, «где-то за Новгородом в карете вдруг я сочинил... хор «Разлелеялась». В последний раз композитор посетил Москву в августе 1838 г., возвращаясь с Украины, куда он ездил набирать певчих в придворную Певческую капеллу. Вместе с Глинкой приехал его любимый ученик С. С. Гулак-Артемовский, ставший впоследствии прекрасным певцом и известным украинским композитором. Его опера «Запорожец за Дунаем» не сходит со сцены и сейчас. На собранные с концерта деньги Глинка отправил Гулак-Артемовского в Италию для завершения вокального образования. С. С. Гулак-Артемовский был одним из лучших исполнителей Руслана и неоднократно выступал в этой роли в Москве. «Все желало и желает успеха г. Глинке, кроме высшей публики», - писал В. Ф. Одоевский. Творческий замысел композитора, народность оперы искажается под давлением сверху текстом либретто Розена. По указанию Николая I опера переименовывается в «Жизнь за царя». Великосветские меломаны, задетые глубокой и самобытной реалистичностью музыки Глинки, называют ее «кучерской». «Это хорошо, - отмечает композитор, - и даже верно, ибо кучера, по-моему, дельнее господ!». Из-за такой ожесточенной травли Глинки Москва на шесть лет позднее Петербурга увидела его гениальную оперу. Ее премьера состоялась 7 сентября 1842 г. Широкие слои зрителей восторженно встретили оперу. Она имела необыкновенный успех и давалась через день. Лишь через четыре года после петербургской пост., 9 декабря 1846 г., была показана в Москве опера «Руслан и Людмила», и то в исполнении петербургских артистов.
Москва высоко оценила русского национального гения. «Хотя Варламов и Верстовский явились со своими трудами прежде Глинки, но это не помешало автору «Жизни за царя» сделаться Колумбом русской музыки, открыть путь совершенно новый, ...приобресть себе завидную долю - быть образцом для других», - писала московская пресса в 1850-х годах. Глинка сохранил теплые воспоминания о Москве и о московских встречах. «Искусство, - писал он, - эта данная мне небом отрада - гибнет здесь (в Петербурге) от убийственного ко всему прекрасному равнодушия». В 1853 г. в письме к сестре он высказывает желание поселиться в Москве: «...на Питер моего согласия нет, а в Москве, пожалуй себе, попробуем, - особенно если найдется домик с садиком».
Комментариев нет:
Отправить комментарий