Паустовский Константин (1892, Москва –1968, там же), писатель. Из семьи железнодорожного служащего. Детские годы Паустовского прошли в Вильно, Пскове, Киеве. Учился в Киевском университете, в 1913 перевелся на юридический факультет Московского университета (не окончил). В нач. ПМВработал вожатым и кондуктором на московском трамвае, затем санитаром на тыловом и полевом санитарных поездах. В 1917 журналист московских газет. Во время октябрьских боев 1917 (описаны в «Повести о жизни») жил у Никитских ворот в доме, на месте которого ныне площадка перед м ИТАР–ТАСС. В 1923 Паустовский после неск. лет скитаний по Югу вернулся в Москву, был редактором РОСТа, начал публиковать художественные произведения, тесно общался с московскими писателями И.А. Ильфом, И.Э. Бабелем, Вс. Багрицким, Л.И. Славиным и др., особенно дружил с А.П. Гайдаром и Р.И. Фраерманом, часто бывал на квартире последнего (улица Большая Дмитровка, 20). Из Москвы во время ВОВ ушел военным корреспондентом на Южный фронт. С 1953 жил в д. 1/15 (высотное) на Котельнической наб. (мемориальная доска), периодически надолго уезжая в Тарусу. Однако именно с Москвой связаны со и первая публикация многих его сочинений (повести «Кара-Бугаз», «Черное море», «Золотая роза», «Повесть о жизни» и др.). Похоронен в г. Таруса Калужской области. В ПКиО «Кузьминки» (Яснополянская улица, 3) в 1970-х гг. основан Музей К.Г. Паустовского.
«Мещерская сторона». Маленькая повесть - каких-то 30 страниц большого восьмитомника знаменитого писателя. Но она так «цепляет», так захватывает, что становится едва ли не «визитной карточкой» и квинтэссенцией всего его творчества. Неслучайно, что именно это произведение было выбрано для школьной программы среди всех произведений Паустовского. Я проходил его в 4-м классе. И тогда я «заболел» Паустовским. Мне у него многое нравится, но это произведение - любовь детства. Я его прочитал минимум раз 20 - больше, чем что-либо еще из светских писателей. Помню, в школе нам задавали выучить наизусть отрывок из «Мещерской стороны» (это был отрывок из главы повести «Луга» про описание того, как писатель разбивал палатку на реке Прорве). Память у меня хорошая - рассказал почти слово в слово.
Но главное не это... Главное - это Мещера в преломлении талантливого Паустовского. Вот кажется каких-нибудь 50-100 км от Москвы к востоку. И не узнать, как изменился ландшафт. Вот вроде еще недавно были поля да мелколесье - и вот ты в царстве болот и торфа. Здесь почти всегда воздух с «кислинкой» - от торфа. Он все сжигает. Многие тут участки в 1990-х получили, обрадовались сначала - а потом разочаровались: один торф, все плохо растет. Бросили. Вообще тут действительно жутковато. Вот вроде ж/д, станция, пристанционные строения... и собстенно все! А дальше просто болотные топи, да сухостой, заросшие дороги, ведущие невесть куда... Боязно отходить от «железки» далеко. Даже имея с собой карту - она тут весьма ненадежный помощник. В лесу и болотах - она малопригодна.
Кривандино, Шатура, Туголес, Рошаль, а дальше Спас-Клепики, Касимов, Гусь-Хрустальный - это Мещерская сторона. Паустовский больше писал про рязанскую Мещеру. Ну это все очень условно. Ибо это один Мещерский край. Да и надо иметь в виду, что совсем еще недавно Егорьевский, Шатурский, Зарайский и некоторые другие р-ны относились не к Подмосковью, а к Рязанской губернии.
Такой суровый и пустынный край. Но Паустовский воспел его красоту. «Что можно увидеть в мещерском крае? Цветущие или скошенные луга, поемные или лесные озера, заросшие черной кугой, стога, пахнущие сухим и теплым сеном... лесные озера с темной водой, обширные болота, покрытые ольхой и осиной... можжевельник, вереск, косяки журавлей и знакомые нам под всеми широтами звезды».
Паустовский пишет о том, как он знакомился с Мещерой по картам, как он ездил по ней на узкоколейке, как он с Гайдаром искал страшное и манящее Поганое озеро, про которое местные рассказывали жуткие истории, и чуть было не умер от страха в его поисках, но все-таки дошел до него, о лесах, каналах, реках и рыбалке в Мещерском крае. «Леса в Мещере разбойничьи, глухие. Нет большего отдыха и наслаждения, чем идти весь день по этим лесам, по незнакомым дорогам к какому-нибудь дальнему озеру».
Паустовский - мастер описаний состояний природы, пейзажа, тонкий наблюдатель за малейшими движениями всего живого, что составляет окружающий нас мир. Вот как он рисует ночь в Мещере: «Вот эта тьма под ивами, и блеск сентябрьских звезд, и горечь воздуха, и далекий костер в лугах, где мальчишки сторожат коней, согнанных в ночное, - все это полночь. Где-то далеко сторож отбивает на сельской колокольне часы. Он бьет долго, мерно - двенадцать ударов. Потом снова темная тишина. Только изредка на Оке закричит заспанным голосом буксирный пароход.
Ночь тянется медленно; кажется, ей не будет конца. Сон в осенние ночи в палатке крепкий, свежий, несмотря на то что просыпаешься через каждые два часа и выходишь посмотреть на небо - узнать, не взошел ли Сириус, не видно ли на востоке полосы рассвета.
С каждым часом ночь холодеет. К рассвету воздух уже обжигает лицо легким морозом, полотнища палатки, покрытые толстым слоем хрустящего инея, чуть-чуть провисают, и трава седеет от 1-го утренника.
Пора вставать. На востоке уже наливается тихим светом заря, уже видны на небе огромные очертания ив, уже меркнут звезды. Я спускаюсь к реке, моюсь с лодки. Вода теплая, она кажется даже слегка подогретой».
Так сегодня писать не умеют. Да и раньше «конкурентов» по этой части у Паустовского было немного.
Хорошо Паустовский рассказывает про котов, которых было много у дома, где он жил в Мещере. Они каждый вечер собирались вместе и хотели достать кукан с рыбой, который был подвешен на дереве - и их прыжки за ним напоминали автору игру в волейбол.
И каждое утро - новое путешествие и прогулка Паустовского по жуткому и прекрасному по-своему, мастерски изображенному писателем-художником, Мещерскому краю, чтобы затеряться «в этом огромном мире пахучей листвы, трав, осеннего увядания, затишливых вод, облаков, низкого неба». И эту затерянность он воспринимал как счастье. «На первый взгляд - это тихая и немудрая земля под неясным небом. Но чем больше узнаешь ее, тем все больше, почти до боли в сердце, начинаешь любить эту обыкновенную землю... этот лесной задумчивый край, любовь к которому не забудется, как никогда не забывается первая любовь».
Творчество:
«Мещерская сторона». Маленькая повесть - каких-то 30 страниц большого восьмитомника знаменитого писателя. Но она так «цепляет», так захватывает, что становится едва ли не «визитной карточкой» и квинтэссенцией всего его творчества. Неслучайно, что именно это произведение было выбрано для школьной программы среди всех произведений Паустовского. Я проходил его в 4-м классе. И тогда я «заболел» Паустовским. Мне у него многое нравится, но это произведение - любовь детства. Я его прочитал минимум раз 20 - больше, чем что-либо еще из светских писателей. Помню, в школе нам задавали выучить наизусть отрывок из «Мещерской стороны» (это был отрывок из главы повести «Луга» про описание того, как писатель разбивал палатку на реке Прорве). Память у меня хорошая - рассказал почти слово в слово.
Но главное не это... Главное - это Мещера в преломлении талантливого Паустовского. Вот кажется каких-нибудь 50-100 км от Москвы к востоку. И не узнать, как изменился ландшафт. Вот вроде еще недавно были поля да мелколесье - и вот ты в царстве болот и торфа. Здесь почти всегда воздух с «кислинкой» - от торфа. Он все сжигает. Многие тут участки в 1990-х получили, обрадовались сначала - а потом разочаровались: один торф, все плохо растет. Бросили. Вообще тут действительно жутковато. Вот вроде ж/д, станция, пристанционные строения... и собстенно все! А дальше просто болотные топи, да сухостой, заросшие дороги, ведущие невесть куда... Боязно отходить от «железки» далеко. Даже имея с собой карту - она тут весьма ненадежный помощник. В лесу и болотах - она малопригодна.
Кривандино, Шатура, Туголес, Рошаль, а дальше Спас-Клепики, Касимов, Гусь-Хрустальный - это Мещерская сторона. Паустовский больше писал про рязанскую Мещеру. Ну это все очень условно. Ибо это один Мещерский край. Да и надо иметь в виду, что совсем еще недавно Егорьевский, Шатурский, Зарайский и некоторые другие р-ны относились не к Подмосковью, а к Рязанской губернии.
Такой суровый и пустынный край. Но Паустовский воспел его красоту. «Что можно увидеть в мещерском крае? Цветущие или скошенные луга, поемные или лесные озера, заросшие черной кугой, стога, пахнущие сухим и теплым сеном... лесные озера с темной водой, обширные болота, покрытые ольхой и осиной... можжевельник, вереск, косяки журавлей и знакомые нам под всеми широтами звезды».
Паустовский пишет о том, как он знакомился с Мещерой по картам, как он ездил по ней на узкоколейке, как он с Гайдаром искал страшное и манящее Поганое озеро, про которое местные рассказывали жуткие истории, и чуть было не умер от страха в его поисках, но все-таки дошел до него, о лесах, каналах, реках и рыбалке в Мещерском крае. «Леса в Мещере разбойничьи, глухие. Нет большего отдыха и наслаждения, чем идти весь день по этим лесам, по незнакомым дорогам к какому-нибудь дальнему озеру».
Паустовский - мастер описаний состояний природы, пейзажа, тонкий наблюдатель за малейшими движениями всего живого, что составляет окружающий нас мир. Вот как он рисует ночь в Мещере: «Вот эта тьма под ивами, и блеск сентябрьских звезд, и горечь воздуха, и далекий костер в лугах, где мальчишки сторожат коней, согнанных в ночное, - все это полночь. Где-то далеко сторож отбивает на сельской колокольне часы. Он бьет долго, мерно - двенадцать ударов. Потом снова темная тишина. Только изредка на Оке закричит заспанным голосом буксирный пароход.
Ночь тянется медленно; кажется, ей не будет конца. Сон в осенние ночи в палатке крепкий, свежий, несмотря на то что просыпаешься через каждые два часа и выходишь посмотреть на небо - узнать, не взошел ли Сириус, не видно ли на востоке полосы рассвета.
С каждым часом ночь холодеет. К рассвету воздух уже обжигает лицо легким морозом, полотнища палатки, покрытые толстым слоем хрустящего инея, чуть-чуть провисают, и трава седеет от 1-го утренника.
Пора вставать. На востоке уже наливается тихим светом заря, уже видны на небе огромные очертания ив, уже меркнут звезды. Я спускаюсь к реке, моюсь с лодки. Вода теплая, она кажется даже слегка подогретой».
Так сегодня писать не умеют. Да и раньше «конкурентов» по этой части у Паустовского было немного.
Хорошо Паустовский рассказывает про котов, которых было много у дома, где он жил в Мещере. Они каждый вечер собирались вместе и хотели достать кукан с рыбой, который был подвешен на дереве - и их прыжки за ним напоминали автору игру в волейбол.
И каждое утро - новое путешествие и прогулка Паустовского по жуткому и прекрасному по-своему, мастерски изображенному писателем-художником, Мещерскому краю, чтобы затеряться «в этом огромном мире пахучей листвы, трав, осеннего увядания, затишливых вод, облаков, низкого неба». И эту затерянность он воспринимал как счастье. «На первый взгляд - это тихая и немудрая земля под неясным небом. Но чем больше узнаешь ее, тем все больше, почти до боли в сердце, начинаешь любить эту обыкновенную землю... этот лесной задумчивый край, любовь к которому не забудется, как никогда не забывается первая любовь».
Комментариев нет:
Отправить комментарий