Андреев Борис (1915, Саратов – 1982, Москва). Родился в рабочей семье. Когда мальчику было 5 лет, семья переехала в небольшой приволжский городок Аткарск. Закончив 7 классов средней школы, Борис Андреев отправился в Саратов поступать в сельскохозяйственный техникум. Но встреча с молодыми строителями волжского комбайнового з-да, которые посоветовали ему пойти к ним на з-д, изменила дальнейшую судьбу Андреева. Он окончил краткосрочные курсы и получил специальность слесаря-электромонтера. В один из дней 1931 года в свободное от работы время Борис Федорович пришел на репетицию з-дского драмкружка, которым руководил режиссер Саратовского драматического театр Иван Слонов. В 1933 году Слонов предложил Андрееву поступать в Саратовский театральный техникум. Однако работа на з-де и одновременно учеба в техникуме отнимали у Андреева массу времени и физических сил. Руководство пошло ему навстречу: Андреева перестали использовать на ночных работах, снизил объем дневных работ. А на четвертом году обучения Андреева и вовсе освободили от работы и стали выплачивать ему стипендию из фондов предприятия. Все это позволило ему с честью пройти весь курс обучения и в 1937 году закончить техникум. В том же году Андреев поступил в Саратовский драматический театр имени К.Маркса. Однако сыграть в нем что-нибудь значительное молодому актеру было не суждено. Первой ролью знаменитого в будущем актера стал… вой собаки. В театре готовилась постановка чеховского «Вишневого сада». По замыслу режиссера по ходу действия из-за кулис раздавался протяжный собачий лай и вой. «Я исполнял эту роль в течение сезона, – вспоминал Андреев. – Делал я ее со всей искренностью души человека, влюбленного в искусство. Я имел признание труппы. Все говорили: «Ах, как замечательно лает и воет эта собака». Сам по природе я был парень довольно озорной, отлично понимал их незамысловатую шутку, но здесь почему-то помалкивал и не приглашал родителей на очередной спектакль по контрамарке». Вскоре Андреева увлекло кино. Хотя первое знакомство с кино не принесло Борису Федоровичу большого удовлетворения. Как вспоминал он сам об этом: «Первая моя попытка сняться в кино окончилась позорным провалом...» Его пригласил А.П. Довженко на роль Петра Чижа в фильм «Щорс». Но с ролью Андреев не справился и его не утвердили. Хотя все-таки крохотный эпизод в этом фильме он и сыграл. В начале 1938 года во время гастролей саратовского театра в Москве, Андреев вновь попал в поле зрения кинематографистов. Вот его собственный рассказ: «Я стоял за кулисами и курил. В это время ко мне подошли двое и поинтересовались, я ли актер Саратовского театра Андреев. Поначалу я даже испугался, приняв собеседников за сотрудников пожарной охраны. «Если надо, я сейчас же затушу сигаретку», – сказал. А в ответ получил приглашение прийти на киностудию. Режиссеру Ивану Пырьеву, набиравшему актеров для съемок фильма «Трактористы», молодой саратовец понравился. И Андреев получил свою первую звездную роль. Во время съемок «Трактористов» Андреев встретился и на всю жизнь подружился со своим ровесником Петром Алейниковым. Даже свою будущую жену Галину Андреев нашел не без помощи Алейникова. Но женитьба далась Андрееву не совсем легко. Отцом девушки оказался комиссар милиции, который уже был наслышан о некоторых пьяных выходках молодого артиста и согласия на брак не давал. Но Андрееву удалось уломать родителей невесты и свадьба состоялась. Затем были «Большая жизнь», «Сказание о земле Сибирской», «Кубанские казаки», «Два бойца». И слава, почет, уважение и поклонение миллионов. Много лет спустя, рассказывая о тех годах, Андреев смеялся: «В СССР, кроме нас с Алейниковым, самым популярным был разве что Чарли Чаплин». Естественным спутником славы стали многочисленные легенды, распространявшиеся об актере. И сегодня почти невозможно понять, что из них правда, а что вымысел. Хотя мифы, надо отдать им должное, иногда были довольно красивыми. Так, например, говорили, будто Бориса Федоровича однажды чуть не расстреляли. В 1941 году, придя с компанией в р-н, актер ударил позволившего себе какой-то некрасивый поступок офицера НКВД. Андреева немедленно арестовали. Суд по законам военного времени был скор. И только личное вмешательство Сталина, собственноручно вычеркнувшего фамилию любимца из расстрельного списка, спасло актера. «Расстрелять мы его всегда успеем, – якобы молвил вождь. – А пока пусть гуляет…». Сегодняшнему зрителю Андреев знаком прежде всего по роли Ильи Журбина в старом фильме «Большая семья», который периодически повторяют по телевидению. А в советские годы одной из удач актера считалась работа в картине «Оптимистическая трагедия» Самсона Самсонова. Партнером Бориса Федоровича, находившегося тогда уже в зените славы, был молодой Вячеслав Тихонов. В одной из сцен герой Тихонова, обвиняя персонаж Андреева в предательстве, должен был плюнуть ему в лицо. И никак этот эпизод у Тихонова не выходил. Тогда, поняв смущение молодого человека, Андреев отвел его в сторону и сказал: «Да не робей ты! Найди в моей харе что-нибудь противное и туда и плюнь». Несмотря на то, что для большинства зрителей он казался недалеким, Андреев был на самом деле очень начитанным и эрудированным человеком. «Он обладал уникальным литературным даром, – вспоминает Говорухин. – Как-то я звоню ему. «Приезжай, – говорит, – хочу тебе кое-что почитать». Я уж собрался было ехать, но тут вспомнил, что Володя Высоцкий просил его познакомить с Андреевым. Думаю, дай перезвоню БэФэ, предупрежу, что буду не один. В ответ услышал неожиданное: «Да ну его… к бабушке. Он, наверное, пьет». Я стал стыдить его: «Давно ли сам стал трезвенником?» А потом понял, что он просто стеснялся нового человека, да еще известного поэта. Приехали мы на Большую Бронную, где БэФэ жил последние годы. Володе, чтобы понравиться человеку, много времени было не надо. Через пять минут они влюбились друг в друга, через десять меня перестали замечать. Короче, Андреев перестал стесняться Высоцкого, повел нас на кухню, заварил чай в большой эмалированной кружке и достал толстую, как Библия, кожаную тетрадь. «Я решил написать, – сказал он, – афористичный роман». И начал читать: «Лев открыл пасть, укротитель засунул в нее голову, и все зрители вдруг увидели, насколько дикое животное умнее и великодушнее человека». Мы с Володей аж взвизгнули от смеха. Андреев благодарно покосился на нас, прочел следующую фразу: «Древние греки никогда не думали, что они будут древними греками». Через неск. минут мы уже не смеялись, а только стонали да корчились от душивших нас спазм. На прощание Андреев нас предупредил: «Вы, ребята, особенно не распространяйтесь. Шутка, острота – она знаете как… Пошла гулять – и уже хрен докажешь, что это ты придумал». С сер. 60-х годов фильмов с участием актера стало выходить на экраны значительно меньше. Объяснялось это разными причинами: ухудшением здоровья актера и нежеланием участвовать в слабых постановках. А между тем мечтой его жизни была роль Короля Лира, ради которой он прочел сотни книг о Шекспире, став почти настоящим шекспироведом. И когда Григорий Козинцев приступил к работе над «Лиром», ни у кого не было сомнений, кто станет играть главную роль. Однако Лира сыграл прибалтийский актер Юри Ярвет. Сын Бориса Борис Андреев-младший вспоминает, как отец смотрел картину Козинцева: «Молча, стиснув зубы, не произнося ни слова. И лишь с последним титром прозвучал его окончательный приговор: «Замечательная работа…». Отправляясь в апреле 1982 года в «кремлевку», Андреев взял с собой ту самую кожаную тетрадь. Работать над «афористичным романом», или «охренизмами», как он сам называл свои записи, актер не прекращал никогда. «24 апреля стояла чудесная погода, – вспоминает сын Андреева. – Дело, кажется, шло на поправку: накануне нам позвонили из лечебницы и сообщили, что состояние Бориса Федоровича значительно улучшилось, и его даже перевели из отделения интенсивной терапии в обычное. Мы сидели в палате и болтали о всякой всячине, предвкушая скорую встречу по-домашнему. Когда собрались уже уходить, отец вдруг спросил: «Как вы думаете, почему это я лежал на площади у врат храма, а вокруг было много-много народа? Должно быть, приснилось. Ерунда какая-то». Сколько ни упрашивали, он настойчиво вызвался нас проводить – хотя бы до коридора. Огромный и добрый, стоял, заслонив дверной проем, и глядел, как мы уходили. Нет, не мы. Тогда от нас уходил он. Вечером, в половине одиннадцатого, позвонила лечащий врач… В это не хотелось, нельзя было поверить».
Комментариев нет:
Отправить комментарий