Толстой Лев [28.8(9.9).1828, Ясная Поляна Тульской области – 1910, станция Астапово, ныне станция Лев Толстой Липецкой области) – граф, русский писатель. Отец Т. – граф Николай Толстой (1794–1837), участник Отечественной войны 1812; мать – Мария Николаевна (1790–1830), урожденная Волконская. Т. получил домашнее образование; в 1844–47 учился в Казанском университете (не окончил курса). В 1851 отправился на Кавказ в станицу Старогладковскую – к месту военной службы старшего брата Н. Н. Толстого. В дневнике 1851 отмечены его первые литературные замыслы («История вчерашнего дня» и др.). Дневник, который Т. вел с 1847 до конца жизни, был первой его литературной школой – школой скрупулезного самоизучения, уловления тайных движений души, строгости предписываемых себе правил морали. Характерная для Т. автобиографичность также идет от дневника.
Два года уединенной жизни на Кавказе Т. считал необыкновенно значительными для своего духовного развития. Написанная здесь повесть «Детство» – первое печатное произведение Т. (опубликовал под инициалами Л. Н. в «Современнике», 1852, № 9) – вместе с появившимися позднее повестями «Отрочество» (1852–54) и «Юность» (1855–57) входила в обширный замысел автобиографического романа «Четыре эпохи развития», последняя часть которого – «Молодость» – так и не была написана. В первых повестях Т. как бы перенес реалистические принципы натуральной школы 40-х– предметность, точность и детальность описаний – в область исследования психологии, внутреннего мира ребенка, подростка, затем юноши. Он заявляет себя исследователем человеческой природы, желающим понять сокровенные законы, по каким движется сознание. Уже в «Детстве» Николенька Иртеньев учится преследовать всякую тень фальши, неискренности в чувстве (своем и чужом). В следующих повестях трилогии нарастают недовольство героя самим собой, рефлексия и самоанализ, смутное ощущение острых противоречий жизни, жажда нравственного совершенствования. Психология ребенка для Т. – первый повод к исследованию «естественного человв.», чуждого сословным привилегиям. В 1851–53 Т. на Кавказе участвует в военных действиях (сначала в качестве волонтера, затем – артилеристского офицера), а в 1854 отправляется в Дунайскую армию. Вскоре после начала Крымской войны его по личной просьбе переводят в Севастополь (в осажденном городе он сражается на знаменитом 4-м бастионе). Армейский быт и эпизоды войны дали Т. материал для рассказов «Набег» (1853), «Рубка леса» (1853–55), а также для художественных очерков «Севастополь в декабре месяце», «Севастополь в мае», «Севастополь в августе 1855 « (все опубликовано в «Современнике» в 1855–56). Эти очерки, получившие по традиции название «Севастопольские рассказы», смело объединили документ, репортаж и сюжетное повествование; они произвели огромное впечатление на русское общество. Война предстала в них безобразной кровавой бойней, противной человеческой природе. Заключительные слова одного из очерков, что единственным его героем является правда, стали девизом всей дальнейшей литературной деятельности писателя. Пытаясь определить своеобразие этой правды, Н.Чернышевский проницательно указал на две характерные черты таланта Т. – «диалектику души» как особую форму психологического анализа и «непосредственную чистоту нравственного чувства». В 1855 Т. приехал в Петербург, сблизился с сотрудниками «Современника», познакомился с Н. А. Некрасовым, И. С. Тургеневым, И. А. Гончаровым, Чернышевским и др. ы 1856–59 ознаменованы попытками Т. найти себя в незнакомой литературной среде, освоиться в кругу профессионалов, утвердить свою творческую позицию; это – и пора поисков, проб, ошибок, творческих экспериментов. В рассказе «Утро помещика» (1856, фрагмент неосуществленного «Романа русского помещика») Чернышевский впервые отметил у автора «мужицкий» взгляд на вещи. Написанная под влиянием кружка А. В. Дружинина повесть «Альберт» (1857–58) выражала идею «избранничества», священного огня, вложенного в художника свыше. В рассказе «Люцерн» (1857), навеянном впечатлениями первой поездки в Западную Европу (1857), общественный темперамент Т., яростно атакующего буржуазное лицемерие, бессердечие, социальную несправедливость, предвещает автора «Воскресения» и поздних публицистических трактатов. Роман «Семейное счастье» (1858–59) призван был показать крушение идеала уединенного «счастливого мирка». В финале романа зарождалась будущая толстовская концепция семейного долга женщины, ее добродетели и самопожертвования в браке. Роман, опубликованный в «Русском вестнике» М. Н. Каткова (что ознаменовало отход Т. от «Современника»), заметного успеха у читателей не имел. Тяготение к народной теме, широкому эпосу вызревало у Т. уже в повести «Казаки» (1853–63). На Кавказе, среди величавой природы и простых, чистых сердцем людей герой повести полнее сознает фальш светского общества и отрекается от лжи, в какой жил прежде. Критерием правды социального поведения для Т. становится природа и сознание человв., близкого природе, почти сливающегося с ней. Неудовлетворенный своим творчеством, разочарованный в светском и литературном кругах, Т. на рубеже 60-хрешил оставить литературу и обосноваться в деревне. В 1859–1862 он много сил отдает основанной им в Ясной Поляне школе для крестьянских детей, изучает постановку педагогического дела в России и за границей (путешествие 1860–61), издает педагогический журнал «Ясная Поляна» (1862), проповедуя свободную, лишенную строгой программности и казенной дисциплины систему образования и воспитания.
В 1862 Т. женится на Софье Берс (1844–1919) и начинает жить патриархально и уединенно в своей усадьбе как глава большой и все увеличивающейся семьи. В ы крестьянской реформы Т. исполняет обязанности мирового посредника Крапивенского уезда, разрешая тяжбы помещиков с крестьянами, как правило, в пользу последних. В его мировоззрении в эту пору причудливо соединяются верность духу старой родовой аристократии, далекой от двора и живущей понятиями сословной чести, и демократические устремления. «Совестливое дворянство» как бы подает руку мужику через голову буржуазии, бюрократии и городского мещанства. Аристократ по воспитанию и семейной традиции, Т. нашел выход из духовного кризиса конца 50-хв сближении с народом, его интересами, нуждами. Вся логика идейных и творческих исканий писателя начала 60-х– стремление к изображению народных характеров (рассказ «Поликушка», 1861–63), эпический тон повествования («Казаки»), попытки обратиться к истории для понимания современности (начало романа «Декабристы», 1860–61) – вела его к замыслу романа-эпопеи «Война и мир».
1860-е – пора расцвета гения Т. Позади остались «ы учения» и «ы странствий». Живя оседлой, размеренной жизнью, он нашел себя в интенсивном, сосредоточенном духовном творчестве. Самобытные пути, освоенные Т., при всей его видимой литературной одинокости, привели к новому взлету национальной культуры.
«Война и мир» (1863–69) стала уникальным явлением в русской и мировой литературе, сочетавшим глубину и сокровенность психологического романа с размахом и многофигурностыо эпической фрески. Своим романом писатель отвечал на насущное стремление литературы 60-хпонять ход исторического развития, роль народа в решающие эпохи национальной жизни. Обращение к особому состоянию народного сознания в героическую пору 1812, когда люди из разных слоев населения объединились в сопротивлении иноземному нашествию, создало почву для эпопеи. В свою очередь, поэзия национальной общности находила себе поддержку в утопическом взгляде писателя, с любовью воссоздавшего жизнь поместного дворянства начала вв.. В отчужденности от своего народа в пору грозных испытаний Т. видит главный порок «призрачной» жизни петербургского придворного и светского общества. И, напротив, патриотизм Ростовых предстает частью общей стихии народной жизни. Роман пронизывает важнейшая мысль-чувство художника, организующая и его сюжет. Первый этап осознания чел.ом себя как личности – высвобождение его из пут сословия, касты, кружка (так выделяются и отдаляются от придворного круга, салона Шерер Андрей Волконский и Пьер Безухов). Второй этап – слияние личного сознания с огромным внеличным миром, с народной правдой, обогащение ею и растворение себя в ней. При всей противоречивости духовных исканий Волконского и Безухова главным итогом в движении их судеб остается преодоление эгоизма и сословной замкнутости: от гордой единичности, субъективности герои приходят к сознанию своей сопричастности другим людям, народу (сходный путь пройдут Левин, Нехлюдов – герои позднейших произведений Т.). Националные русские черты автор «Войны и мира» видит в «скрытой теплоте патриотизма», в отвращении к показной героике, в спокойной вере в справедливость, в скромном достоинстве и мужестве (образы простых солдат, Тимохина, капитана Тушина). Народная мудрость Кутузова выступает еще ярче в сравнении с декоративным величием Наполеона, облик которого сатирически снижен. При всей художественной свободе в изображении исторических лиц Т. не выдвигает их в центр своей эпопеи. Он тяготеет к признанию объективных движущих сил истории, слагающих судьбу народа, нации. Война России с наполеоновскими войсками изображена как война всенародная. Русские, по словам Т., подняли «дубину народной войны», которая «гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие». Полнота и пластичность изображения, разветвленность и перекрещение судеб, несравненные картины русской природы – черты эпического стиля «Войны и мира». Характерные для классического эпоса понятия рока, судьбы заменяются у Т. понятием жизни в ее стихийном течении и разливе. Т. отвергает традиционные представление о «герое». Его героем в романе как бы становится сама жизнь (частная и общая, «роевая»), ее неторопливый ход, ее радости и горе, победы и неудачи, простые и вечные ее моменты (рождение, любовь, смерть), торжество ее постоянного обновления. Мысль, психология не менее, чем «жизнь» в ее действиях и свершениях, занимают автора романа. Сложная внутренняя борьба, неожиданные разочарования и открытия, новые постижения мысли и новые сомнения – вот что неизменно сопутствует исканиям толстовских героев. Автор создает иллюзию непрерывно текущего психического процесса, «ядро» которого состоит в стремлении к правде, к справедливости, пробивающих себе путь сквозь инерцию жизни, обычаи среды, настроения минуты. В романе сказались и очевидные противоречия мысли Т., его недоверие к теоретическому знанию, идеализация патриархального рассудка, особенно наглядная в художественном типе Платона Каратаева. Философские рассуждения автора о свободе и необходимости, о движущих силах исторического процесса отмечены чертами фатализма. Понятие свободы Т. рассматривает как инстинктивную силу жизни, не подвластную разуму. Но в самой попытке объяснить процессы жизни, учитывая диалектические соотношение свободы и необходимости, суммируя проявление (направление) воли бесчисленных индивидуумов, Т. стоит несравненно выше современных ему буржуазных историков (таких, как А. Тьер), зачастую считавших «свободные» действия выдающейся личности главной пружиной движения истории.
В нач. 70-хписателя снова захватывают педагогические интересы; он пишет «Азбуку» (1871–72) и позже «Новую азбуку» (1874–75), для которых сочиняет оригинальные рассказы и переложения сказок и басен, составившие четыре «Русские книги для чтения». На время Т. возвращается к преподаванию в яснополянской школе. Однако вскоре начинают проявляться симптомы душевного кризиса. При слабой власти над Т. традиционной церковной веры, с юных лет подтачиваемой в нем скептическим анализом, грозила рухнуть и его надежда на личное бессмертие. Острое ощущение симптомов социального перелома в 70-е, связанных с переходом России на буржуазный путь развития, усиливало кризис нравственно-филосфского мировоззрения Т.
Духом скорбного раздумья, безрадостного взгляда на современность веет от многих страниц центрального произведения Т. 70-х– романа «Анна Каренина» (1873–77, опубликован 1876–77). Подобно романам И. С. Тургенева и Ф. М. Достоевского, написанным в ту же пору, «Анна Каренина» – это остропроблемное произведение, насыщенное приметами времени, вплоть до газетной «злобы дня». Т. все очевиднее терял надежду на возможность примирения интересов крестьянства и «совестливого» дворянства. Разочарование в буржуазных реформах 60-х, не принесших ожидаемого социального мира, успокоения и блаенствия, Т. воспринял как доказательство тщеты крутых перемен вообще. Он с тревогой следит за тем, как рушатся остатки патриархального уклада под натиском буржуазного прогресса, как падают нравы, ослабевают семейные устои, вырождается аристократия, как непрактичные чудаки Облонские по дешевке распродают родовые леса и уья толстосумам Рябининым. Расшатан исторический оптимизм Т., но с тем большей силой ищет он опору и последнее прибежище в патриархальных нравах, в семье. Все попытки Константина Левина, ищущего смысл жизни, разобраться в основах хозяйства и общественного устройства з-дят его в тупик, и единственно несомненным благом после всех кризисов личного чувства остаются семейное счастье и наивная вера старика-крестьянина Фоканыча, который «по душе живет, бога помнит». История Левина сложным композиционным «замком» сцеплена с историей Анны. Анна Каренина отдалась чувству жизни, презрела узы брака и оттого должна предстать перед высшим судом, на который автор указует эпиграфом: «Мне отмщение и аз воздам». Однако при разбирательстве на этом суде должны быть приняты во внимание и свойства натуры героини, и социальные условия, в которых она жила. Юридические и церковные законы, тысячи неписаных условий светской морали охраняют «святость» брака и часто идут наперекор живому чувству. «Живая жизнь», бьющаяся в Анне, не находит себе естественного выхода, наталкивается на общественное лицемерие, и это накладывает на образ героини сначала едва различимую, а потом все более густую тень трагической обреченности. В романе «Анна Каренина» уже эпические горизонты, меньше той простоты и ясности душевных движений, какие были свойственны героям «Войны и мира», и больше обостренной чуткости, внутренней настороженности и тревоги, отражающих общую атмосферу зыбкости, неустойчивости жизни. Характеры, изображенные в романе, требовали от автора едва ли не еще более утонченного и сложного, чем в «Войне и мире», психологического письма. Внутренний монолог, спор двух голосов в душе героя, передача психологического состояния с помощью нейтральной подробности – приемы, разрабатывающиеся еще в раннем творчестве Т., в «Анне Карениной» использованы для воплощения тончайших нюансов любви, разочарования, ревности, отчаяния, духовного просветления. «Анна Каренина» была во многом романом автобиографическим, романом-исканием, работая над которым, Т. сам уяснял себе взгляд на современность и свою собств. жизнь. Проблематика романа непосредственно подводила Т. к идейному «перелому» конца 70-х, к окончательному переходу на позиции патриархального крестьянства. Новое миросозерцание Т. (Толстовство) широко и полно выразилось в его произведениях «Исповедь» (1879–80, опубликована 1884) и «В чем моя вера?» (1882–84). Т. приходит к выводу, что все существование высших слоев общества, с которыми он был связан происхождением, воспитанием и жизненным опытом, постр. на ложных основах. Сознание тщеты жизни вообще и в особенности перед лицом неизбежной смерти приводит к усилению религиозных настроений Т. Социальные выводы, сделанные Т., были столь же решительны. К характерной для него и прежде критике материалистических и позитивистских теорий прогресса, к апологии наивного сознания добавляется теперь резкий протест против государства и казенной церкви, против привилегий и образа жизни своего класса, вскормленного крепостническими традициями, развращенного буржуазностью и бюрократией. Свои новые социальные взгляды Т. ставил в связь с нравственно-религиозной философией. Труды «Исследование догматического богословия» (1879–80) и «Соединение и перевод четырех евангелий» (1880–81) положили основу религиозной стороне толстовского учения. Очищенное от вв.ых искажений и грубой церковной обрядности, христианское учение в его обновленном виде должно было, по мысли Т., объединить людей идеями любви и всепрощения. Сторонник самой резкой и сокрушительной социальной критики, Т. вместе с тем выступил с проповедью непротивления злу насилием, считая единственно разумными средствами борьбы со злом его публичное обличение и пассивное неповиновение властям. Путь к грядущему обновлению человв. и человечества он видел в индивидуальной духовной работе, нравственном усовершенствовании личности и отвергал значение политической борьбы и революционных взрывов.
В 80-е Т. охладевает к худ. работе и даже осуждает как барскую «забаву» свои прежние романы и повести. Он увлекается простым физическим трудом, пашет, шьет себе сапоги, переходит на вегетарианскую пищу. В то же время растет его недовольство привычным образом жизни близких. В его публицистических работах «Так что же нам делать?» (1882–86) и «Рабство нашего времени» (1899–1900) дана резкая критика пороков современной цивилизации, но выход из противоречий Т. видит по преимуществу в утопичных призывах к нравственно-религиозному самовоспитанию. Собственно художественное творчество писателя пропитывается публицистикой, прямыми обличениями неправого суда и современного брака, землевладения и церкви, страстными обращениями к совести, разуму и достоинству людей. В повести «Смерть Ивана Ильича» (1884–86) Т. рассказывает историю обыкновенного человв., на пороге смерти ощутившего бессмысленность своей жизни. Просветление души умирающего, символичный «свет», возникающий в последние минуты в его сознании, должны были, по мысли Т., воплощать идею религиозного «спасения». Но эти иллюзии были побеждены трезвым психологическим реализмом повести. Повесть «Крейцерова соната» (1887–1889, опубликована 1891) и примыкающую к ней по проблематике повесть «Дьявол» (1889–90, опубликована 1911) Т. посвятил теме чувственной любви, борьбы с плотью, которую призвано победить христианское начало любви, лишенной всякого своекорыстия.
В то же время Т. начинает проявлять серьезный интерес к драматическим жанрам. Драма «Власть тьмы» (1886) и комедия «Плоды просвещения» (1886–90, опубликована 1891) представляют как бы дилогию, две стороны единой мысли автора. Драма изобличает тлетворное влияние городской цивилизации на деревню. «Власть тьмы» замечательна своим народным языком, суровым реализмом в изображении деревенского быта. В комедии «Плоды просвещения» с блестящей художественной фантазией изображена другая сторона социального конфликта: нравы большого барского дома, причуды его хозяев, пустые затеи праздности, нелепые и оскорбительные в свете мужицкой нужды и беды. Т. приходит к мысли, что необходимо писать иначе, проще, доступнее, адресуясь к народному читателю. Этим настроением вызваны к жизни так называемые «народные рассказы» 80-х(«Чем люди живы», «Свечка», «Два старика», «Много ли чел.у земли нужно» и др.), написанные в жанре притчи. Особняком стоит близкий к этому циклу по теме большой рассказ «Хозяин и работник» (1894–95).
В 90-е Т. пытается теоретически обосновать свои взгляды на искусство. Искусство содержательное, посвященное высоким нравственно-религиозным целям, Т. противопоставляет искусству упадочному, декадентскому. В трактате «Что такое искусство?» (1897–98) он выдвигает теорию «заражения» искусством (то есть закрепления и передачи раз испытанного чувства посредством линий, красок, звуков, образов) и в этом видит основу эмоционального переживания читателя, зрителя, слушателя. «Главное значение искусства», – по Т., – «значение объединения».
Т. деятельно поддерживает возникшее в 1884 издательство «Посредник», руководимое его последователями и друзьями В.Чертковым и И. И. Горбуновым-Посадовым и ставившее своей целью распространение в народе книг, служащих делу просвещения и близких толстовскому учению. Многие произведения Т. по цензурным условиям печатались сначала в Женеве, затем в Лондоне, где по инициативе Черткова было основано издательство «Свободное слово». В 1891, 1893 и 1898 Т. участвует в помощи крестьянам голодающих губерний, выступает с воззваниями и статьями о мерах борьбы с голодом; во 2-й пол. 90-хон много сил отдает защите религиозных сектантов – молокан и духоборов, содействует переезду духоборов в Канаду. В письмах к Александру III и позднее к Николаю II он протестует против репрессий, произвола самодержавия. Ясная Поляна (в особенности в 1890-е) становится местом паломничества людей из самых дальних уголков России и из др. стран, одним из крупнейших центров притяжения живых сил мировой культуры.
Главной худ. работой Т. 90-х явился роман «Воскресение» (1889–99), сюжет которого возник на основе подлинного судебного дела. В поразительном стечении обстоятельств (молодой аристократ, виновный некогда в соблазнении девушки-крестьянки, воспитанной в барском доме, должен теперь как присяжный заседатель решать в суде ее судьбу) выразился для Т. весь алогизм жизни, построенной на социальной несправедливости. Художественно значительна и принципиально нова для Т. история «воскресения», духовного пробуждения Катюши Масловой. Нравственное возрождение переживает и князь Нехлюдов. Новый тип романа – социальной панорамы – давал возможность писателю провести перед читателем вереницу лиц, принадлежащих к различным социальным сферам, – от петербургских придворных покоев и роскошных особняков до нищих деревень и пересыльных тюрем. Всю силу своего обличения Т. направляет против общественных узаконений и ин-тов – государственной власти, суда, церкви, привилегий дворянства, земельной собственности, денег, тюрем, проституции. Горячий протест вылился в романе в прямую проповедь, сатирическое изображение людей богатых и властвующих соединилось с симпатией к трудовым низам. Художественно исследуя судьбы людей из народной среды – ссыльных, крестьян, революционеров, Т. подчеркивал общее для всех них положение бесправия и угнетения, сковывающее духовные силы народа. Резкая критика церковных обрядов в «Воскресении» была одной из причин отлучения Т. святейшим Синодом от православной церкви (1901).
В этот период отчуждение, наблюдаемое Т. в современном ему обществе, делает необычайно важной для него проблему личной нравственной ответственности с неизбежными при этом муками совести, просветлением, моральным переворотом и, након, разрывом со своей средой. В художественной структуре его произведений возникает тенденция к жанру обозрения, цепочке событий, соединяющей разнородные области жизни, захватывающей все новых и новых героев. Крепкая причинная взаимосвязь людей и событий даже при слабой сюжетной связи позволяет рассматривать все последствия действия или поступка. Так постр.ы «Воскресение», «Хаджи-Мурат» (1896–1904), «Фальшивый купон» (1902–04), неоконченная повесть «Нет в мире виноватых» (1911). Типичным становится сюжет «ухода», резкого и коренного перелома в жизни, обращения к новой жизненной вере («Отец Сергий», 1890–98, опубликован 1912; «Живой труп», 1900, опубликован 1911; «После бала», 1903; «Посмертные записки старца Федора Кузмича...», 1905). На склоне лет Т. проявляет интерес к жанру рассказа. Наивысшими достижениями этого периода деятельности Т. были повесть «Хаджи-Мурат» и драма «Живой труп». Обличая в «Хаджи-Мурате» в равной мере деспотизм Шамиля и Николая I, Т., словно бы вернувшись к воспоминаниям молодости поры «Казаков», воспел чистоту естественного, цельного человв. и, вопреки непротивленческой философии, прославил мужество борьбы, силу сопротивления и любви к жизни. В пьесе «Живой труп» внимание писателя приковано к проблеме «ухода» от семьи и от среды, в которой «стыдно» жить Феде Протасову. Пьеса – свидетельство новых художественных исканий Т., объективно близких чеховской драме (психологический «второй план», многоголосие диалога и т.п.).
В последнее десятилетие жизни Т. – признанный глава русской литературы, защитник реалистического направления от модных декадентских влияний. Он поддерживает личные отношения и сочувственно относится к таким писателям, как В.Короленко, А. П. Чехов, М. Горький. Продолжается и общественно-публицистическая деятельность Т. (воззвания, статьи, работа над книгой «Круг чтения»). Однако как раз в то время, когда толстовство получает широкую известность в качестве идейной доктрины, сам Т. испытывает колебания и сомнения в правоте своего учения. Ход событий в преддверии Революции 1905–07 ставит перед серьезным испытанием его патриархальные идеалы. Всемирно известными выступлениями Т. стали его горячие протесты против смертной казни (статья «Не могу молчать», 1908). Последние годы жизни Т. провел в Ясной Поляне в непрестанных душевных страданиях, в атмосфере интриг и раздоров между толстовцами, с одной стороны, и С. А. Толстой – с другой. Пытаясь привести свой образ жизни в согласие с убеждениями и тяготясь бытом помещичьей усадьбы, 28 октября (10 ноября) 1910 Т. тайно ушел из Ясной Поляны, по дороге простудился и скончался на станции Астапово. Похоронен в Ясной Поляне. Смерть Т. потрясла Россию. В своем отклике на это событие Ленин отметил, что писатель «сумел поставить в своих работах столько великих вопросов, сумел подняться до такой художественной силы, что его произведения заняли одно из первых мест в мировой художественной литературе».
Творчество Т. знаменовало новый этап в развитии русского и мирового реализма, перебросило мост между традициями классического романа 19 в. и литературой 20 в. Реализму Т. свойственны особая откровенность тона, прямота и вследствие этого сокрушит, сила и резкость в обнажении социальных противоречий. Непосредственная эмоциональная заразительность, умение воссоздать саму «плоть жизни» сочетаются в толстовском творчестве с гибкой и острой мыслью, глубоким, предельно искренним психологическим анализом. Здоровый, полнокровный реализм Т. стремится к сочетанию анализа и синтеза, тяготеет к целостному осмыслению мира, осознанию законов, по которым движется жизнь человв.. Не доверяя сложившимся мнениям и предрассудкам, Т. на все хочет взглянуть заново и по-своему; отбрасывая разные виды литературных штампов, он строит свое искусство лишь на том, что сам видел, понял и угадал. Т. захватывают духовное бытие личности, напряжение ищущей мысли, тревоги совести. Но его реализму свойственны и пластическая лепка характеров, яркая словесная живопись в картинах быта, исторических и жанровых сценах. Реализм Т., тесно связанный с национальной русской традицией, развивший и закрепивший ее, несет в себе и огромное общечеловеческое содержание. Традиции реализма Т. были восприняты и усвоены молодой советской литературой. Они до сих пор остаются для советских писателей одними из наиболее важных и жизнеспособных традиций классического наследия. Т. оказал огромное влияние на эволюцию европейского гуманизма, на развитие реалистических традиций в мировой литературе. Во Франции Ромен Роллан, Ф. Мориак и Р. Мартен дю Гар, в США Э. Хемингуэй и Т. Вулф, в Англии Дж. Голсуорси и Б. Шоу, в Германии Т. Манн и А. Зегерс, в Швеции А. Стриндберг и А. Лундквист, в Австрии Р. М. Рильке, в Польше Э. Ожешко, Б. Прус, Я. Ивашкевич, в Чехословакии М. Пуйманова, в Китае Лао Шэ, в Японии Токутоми Рока – каждый по-своему испытал на себе влияние творчества Т. Велико было воздействие Т. на культуру Индии и на деятельность М. Ганди. Произведения Т. бесчисленное количество раз экранизировались и инсценировались в СССР и за рубежом. Пьесы Т. многократно ставились на сценах всего мира. Изучение творчества Т. в отечественном и мировом литературоведении началось еще при жизни писателя. Существенное значение для изучения Т. имели статьи о немВ. Плеханова, В.Короленко, очерк М. Горького «Лев Толстой» (1919). После Октябрьской революции 1917 интерес к наследию Т. заметно усилился.
Статьи В. И. Ленина о Т., собранные воедино в 1924, оказали решающее влияние на изучение его наследия в СССР. Ленин раскрыл теснейшую связь противоречий в учении и творчестве Т. с противоречивой психологией русского пореформенного крестьянства, пробудившегося к исторической деятельности, и в этом смысле определил его значение как «зеркала русской революции». По словам Ленина, «¼противоречия во взглядах и учениях Толстого не случайность, а выражение тех противоречивых условий, в которые поставлена была русская жизнь последней трети 19 вв. Толстой велик, как выразитель тех идей и тех настроений, которые сложились у миллионов русского крестьянства ко времени наступления буржуазной революции в России»; и далее: «эпоха подготовки революции в одной из стран, придавленных крепостниками, выступила, бларя гениальному освещению Толстого, как шаг вперед в художественном развитии всего человечества». Теория отражения, получившая обоснование в ленинском анализе творчества писателя, марксистский взгляд на источник противоречий в мировоззрении Т. стали методологической основой исследований советских ученых.
Этапным для литературной науки было издание Полного (юбилейного) собрания сочинений Т. в 90 тт. (1928–58), включившего много новых художественных текстов, писем и дневников Т. Сов. литературоведение, имеющее за плечами богатый опыт рассмотрения различных аспектов и конкретных проблем в изучении Т., приступает к созданию больших обобщающих работ о его жизни и творчестве.
Толстовские места: в Ясной Поляне Т. родился и жил до 1837, с 1849 возвращался сюда периодически, с 1862 жил постоянно. Бывал часто в ближайшем губернском городе Туле. В Москву приехал впервые в 1837, жил здесь до 1841, потом бывал неоднократно и жил подолгу. В 1882 купил дом в Долгохамовническом переулке, где с той поры его семья обычно проводила зиму. Последний приезд Т. в Москву – в сентябре 1909. В 1841–48 жил в Казани, позднее бывал здесь проездом в 1862 и 1876. В феврале– мае 1849 впервые посетил Петербург, жил здесь зимой 1855–56, бывал ежено в 1857–61, приезжал сюда в 1878, последний раз был в Петербурге в 1897. Поездку на Кавказ совершил в 1851, спустившись по Волге до Астрахани и проездом через Кизляр добравшись до станицы Старогладковской. В октябре 1851 Т. предпринял поездку через Владикавказ в Тбилиси по Военно-Грузинской дороге. В 1852–53 навещал крепость Грозную, лечился в Пятигорске, бывал в Железноводске, Кисловодске, Ессентуках. В 1854 служил в Дунайской армии в Бухаресте, по пути посетил Курск, Полтаву и Кишинев. В 1854 воевал в Севастополе, который вновь навестил в старости, в 1901–02. В 1855 побывал в Бахчисарае и Симферополе. В 1862 Т. ездил лечиться кумысом в Башкирию (местечко Каралык), посетив по дороге Тверь, Самару, Уральск. В 1869 ездил в Пензенскую губернию через Нижний Новгород, Арзамас, Саранск. В 1876 ездил в Самару и Оренбург для покупки лошадей. В 1879 побывал в Киеве. Ездил в Оптину Пустынь (подКозельском) через Калугу в 1877 и 1890; последний раз был в монастырях в Оптиной Пустыни и Шамордине в 1910, незадолго до своей кончины на станции Астапово. Работая над «Войной и миром», Т. в 1867 посетил Можайск и Бородино, в 1898 осматривал тюрьму в Орле (для романа «Воскресение»). В 1891–93 подолгу жил в Бегичевке Рязанской губернии, осуществляя помощь голодающим. С сентября 1901 по июнь 1902 жил в Гаспре и посетил Ялту, Алупку, Симеиз, Ореанду и др. места Крымского побережья.
Маршрут двух путешествий Т. за границу: в 1857 – Варшава – Берлин – Париж – Женева – Кларан – Веве – Монтре – Турин – Люцерн – Цюрих – Штутгарт – Баден-Баден – Франкфурт – Эйзенах – Дрезден – Штеттин; в 1860–61 – Штеттин – Берлин – Лейпциг – Киссинген – Зоден – Франкфурт – Гиер (близ Ниццы) – Париж – Марсель – Флоренция – Ливорно – Неаполь – Рим – Лондон – Брюссель – Антверпен – Веймар – Йена – Дрезден.
Потомок старых дворянских родов и с отцовской (граф Н.И. Толстой, участник Отечественной войны 1812), и с материнской (урожденная княжна М.Н. Волконская) сторон. Первый раз приехал с семьей в Москву в январе 1837, прожив до 1841 на ул. Плющихе, 11 (впечатления об этой поре отражены в повести «Детство»). После учебы в Казанском университете вновь жил в Москве в 1848–49 и 1850–51 в д. 36/18 в переулке Сивцев Вражек, где вел дневник, работал над «Повестью из цыганского быта», рассказом «История вчерашнего дня». В 50-х – нач. 60-хТолстой часто бывал в Москве наездами, останавливаясь в гостинице Шевалье (Камергерский пер., 4; дом перестроен), описанной в повести «Казаки», романе «Декабристы»; посещал В.П. Боткина (Петроверигский пер., 4, и на даче в Кунцеве), М.П. Поина (Поинская улица, 12), А.А. Фета (Малая Полянка, 3), общался с А.Н. Островским и А.В. Дружининым. В 1857 Толстой жил на Пятницкой ул., 12 (ныне Музей Толстого, доска), где работал над романом «Семейное счастье». 30 января 1858 Толстой присутствовал на балу в доме Рюминых (улица Воздвиженка, 9), ранее принадлежавшем его деду Н.С. Волконскому и, возможно, описанному как дом Болконских в романе «Война и мир». В 1859 был избран членом Общества любителей российской словесности при Московском университете, на заседании которого в 1875 прочитал отрывок из романа «Анна Каренина», а в 1886 – повесть «Смерть Ивана Ильича». В 1887 прочел в Московском университете реферат «Понятие жизни». С конца 50-хТолстой посещал в Кремле семью врача А. Берса, с дочерью которого, Софьей Андреевной, 23 сентября 1862 обвенчался в кремлевской церкви Рождества Богородицы. Работая над романом «Декабристы» (первоначальный замысел «Войны и мира»), встречался с вернувшимся из ссылки декабристом П.Н. Свистуновым (Гагаринский пер., 25). Вновь жил в Москве в 1881–1901, сначала в Денежном переулке (дом не сохранился), а с 1882 все зимы (кроме 1889 и 1890) в собственном доме по Большому, или Долгому, Хамовническому переулку (улица Льва Толстого, 21; ныне Музей-усадьба Толстого; перед зданием – памятник Толстому, 1956, скульптор З.М. Виленский), где Толстого посещали А. Белый, И.А. Бунин, В.М. Гаршин, М. Горький, Д.В. Григорович, В. Короленко, Н.С. Лесков, А.Н. Майков, А.Н. Островский, В.С. Соловьев, В.В. Стасов, И. Успенский, А.А. Фет, А.П. Чехов, А.Б. Гольденвейзер, Н.А. Римский-Корсаков, А. Рубинштейн, Н. Рубинштейн, А.Н. Скрябин, Ф.И. Шаляпин, М.М. Антокольский, С.А. Коровин, И.Н. Крамской, Л.О. Пастернак, Вл.И. Немирович-Данченко, К.С. Станиславский, В.О. Ключевский, А.Ф. Кони, И.И. Мечников, К.А. Тимирязев и др. В кабинете этого дома Н.Н. Ге (1884) и И.Е. Репин (1893) писали портреты Толстого. Здесь писатель создал ок. 60 из 100 написанных им в Москве произведений, в том числе «Воскресение», «Смерть Ивана Ильича», «Хаджи-Мурат», «После бала». В этом доме Толстого застала весть об отлучении его от церкви 21 февраля 1901, на что он откликнулся «Ответом Синоду». Сыновья Толстого учились в гимназии Л.И. Поливанова (улица Пречистенка, 32), которую писатель посетил 18 сентября 1881. 28 марта 1897 в клинике на Большой Пироговской ул., 2, Толстой навестил больного Чехова. Последний раз Толстой был в Москве в сентябре 1909. Москва изображена в ряде произведений писателя («Война и мир», «Анна Каренина», «Воскресение», «Живой труп»).
«Всякий русский чел., глядя на Москву, чувствует, что она мать...», - писал в «Войне и мире» Л. Н. Толстой (1828-1910). Писатель говорит о Москве почти во всех своих крупнейших произведениях. В «Декабристах» он рисует «...ту Москву с Кремлем, теремами, Иванами и т. д., которую он носил в своем сердце... он почувствовал детскую радость того, что он Русский, и что он в Москве». Горячей любовью платили москвичи своему великому современнику. А. И. Куприн вспоминает рассказ матери, «старинной, убежденной москвички, о том, как Толстой идет... по одному из московских переулков... и как все идущие навстречу снимают перед ним шляпы...».
Толстые впервые поселились в Москве в январе 1837на Плющихе, в доме № 11, но уже летом 1838недостаток средств вынудил их переехать на более скромную квартиру (Б. Каковинский пер., 4 – снесен 1975– прим. ред.). Здесь они прожили до сентября 1841. К этому времени относится первый детский литературный опыт Толстого - очерк «Кремль» (1839). Эти же ы жизни писателя отразились в его трилогии - «Детство», «Отрочество» и «Юность». В лице Корнаковых Толстой изобразил семейство Горчаковых, живших на Сивцевом Вражке, в доме № 29, в лице Ивиных-Мусиных-Пушкиных, владевших домом № 2 (надстроен) на Елоховской (сейчас Спартаковской – прим. ред.) ул.. Соня Валахина - это «первая любовь» Толстого, дочь декабриста П. И. Колошина Софья. В 1850-х х писатель был дружен с ее братом, литератором С. П. Колошиным и часто бывал в их доме на Новинском бул.е, 2. В октябре 1848Толстой приехал в Москву и пробыл здесь до начала февраля 1849Поселился он в Малом Николопесковском переулке (дом № 12-14, не сохранился) у своего близкого приятеля В. С. Перфильева, а затем снял в том же владении флигель (также не сохранился). В 1870-1874В. С. Перфильев был московским вице-губернатором, а в 1878-1887- губернатором. Ряд черт его характера писатель придал образу Стивы Облонского в «Анне Карениной». Толстой бывал также и у его отца, генерала С. В. Перфильева (Б. Грузинская ул., 12), участника Отечественной войны 1812. 5 декабря 1850Толстой вновь приехал в Москву и остановился в гостинице Шевалье, но вскоре снял квартиру в доме Лобова (местоположение неизвестно) на Сивцевом Вражке. Гостиницу Шевалье Толстой описал во второй главе «Декабристов». В ней же развертываются события первой главы «Казаков». В 1852Толстой поступил на военную службу на Кавказе. Артиллерийским офицером он принял участие в героической обороне Севастополя на четвертом бастионе. Во время отпуска, с января 1856, а затем после выхода в отставку в ноябре того жеТолстой часто бывал в Москве. В ноябре он жил в гостинице Шевалдышева (Тверская ул., 12, дом не сохранился), часто посещал С. Т. Аксакова, В. П. Боткина, А. Н. Островского. Приехав в Москву 17 октября 1857, писатель остановился в гостинице Челышева (Театральная пл., 2/4, не сохранился), а затем снял квартиру в доме № 12 на Пятницкой ул.. Здесь он работал над повестью «Казаки» и рассказом «Альберт». Толстой по-прежнему бывает у С. Т. Аксакова и А. Н. Островского, посещает вечера у Д. Н. Свербеева (Б. Николопесковский пер., 13, дом не сохранился), Н. В. Сушкова (Старопименовский пер., 11), А. А. Фета (М. Полянка, 3), славянофила А. С. Хомякова (Собачья площадка, 7 – снесена в 1962– прим. ред.). Писателя навещали в это время И. Ф. Горбунов, П. И. Мельников, А. Н. Островский и А. А. Фет. В декабре 1858Толстой поселился на Большой Дмитровке (дом № 10). Здесь он писал роман «Семейное счастье». В апреле 1861писатель вновь останавливался в гостинице Челышева, в ноябре - в гостинице «Дрезден». 23 сентября 1862Толстой женился на С. А. Берс. Ее отец, врач Московского комендантского управления, пользовался казенной квартирой в Потешном дворце в Кремле, где писатель неоднократно останавливался в 1862-1867. С 3 февраля до начала марта 1866Толстой жил на Большой Дмитровке дом № 7 (строение во дворе). В это время он интенсивно работал над романом «Война и мир». Во многих эпизодах романа запечатлена Москва, представители ее дворянского общества, ул. и здания: Английский клуб (Страстной бульв., 15), где старый Ростов проводит чествование героя Шенграбенского сражения генерала П. И. Багратиона; Слободской дворец (Коровий брод, ныне 2-я Бауманская ул., 5, перестроен), в котором Александр I принимал в нач. войны московское дворянство; Арбатская площадь, на которой Пьер Безухов наблюдал зловещую комету 1812Наташа Ростова посещает излюбленный московской знатью м-н модных товаров Обер-Шальме (Глинищевский пер., 6). В образе М. Д. Ахросимовой Толстой описывает часто упоминаемую в мемуарах современников Н. Д. Офросимову. По словам П. А. Вяземского, она была «воеводою на Москве, чем-то вроде Марфы Посадницы». Из ее дома (Обухов, ныне Чистый пер., 5-а, 5, 5-в, не сохранился) Анатоль Курагин пытался похитить Наташу Ростову. И образе Баздеева, у которого скрывается Пьер Безухов, писатель вывел крупного масона екатерининского и александровского времени А. О. Поздеева (Нижняя Красносельская ул., 13-15, дом не сохранился). Толстой нередко посещал историка М. П. Поина (Поинская ул., 10-12, дом не сохранился). В романе описано, как в его доме, ранее принадлежавшем князю Д. М. Щербатову, наполеоновский маршал Даву допрашивает Пьера Безухова. Московские легенды упорно называют дом Союза писателей СССР (ул. Воровского (сейчас Поварская – прим. ред.), 52) бывшим домом Ростовых. Посетив Москву в октябре 1869в связи с изданием «Войны и мира», писатель остановился в гостинице «Россия» (Кузнецкий мост, 7). Здесь же он жил в октябре 1872В свои последующие приезды Толстой останавливался преимущественно у В. С. Перфильева на Малой Никитской дом № 20, (не сохранился; июнь 1871и январь 1872) или у его отца - С. В. Перфильева (Б. Грузинская ул., 12; июль 1874). Часть января 1874он провел у своего друга Д. А. Дьякова, изображенного им в «Юности» в образе Дубкова. Д. А. Дьяков жил в Большом Конюшковском переулке, в доме № 22 (снесен при постройке высотного здания). Здесь же жила его сестра - М. А. Сухотина, семейная история которой была использована писателем при работе над «Анной Карениной». Большинство событий этого романа также происходит в Москве. Толстой приводит читателя на светское гулянье на Тверском бул.е, в Английский клуб (Тверская ул., 21), на каток Зоологического сада. На Николаевском (ныне Ленинградском) вокзале впервые встречаются Вронский и Анна. В гостинице Дюссо (Театральный пр., 3, дом перестроен), которую нередко посещал и писатель, останавливаются Вронский, Левин и начавший хлопоты о разводе Каренин. В Москве проходят последние дни Анны, на подмосковной станции Обираловка (ныне Железнодорожная, Горьковской железной дороги) Анна бросается под поезд. В конце 1870-х, работая над романом о декабристах, Толстой не раз приезжал в Москву для сбора материалов. В феврале 1878, январе 1879и мае 1881он останавливался в гостинице «Виктория» (Страстной бульв., 4), в марте 1878и в 1879- в том же доме у В. С. Перфильева. В 1878в Москве состоялось несколько свиданий писателя с декабристами - А. П. Беляевым (Смоленский бульв., 12), П. Н. Свистуновым (Гагаринский пер., 25), М. И. Муравьевым-Апостолом, а также с дочерью декабриста Н. М. Муравьева - С. Н. Бибиковой (М. Дмитровка, 23, дом не сохранился). Как вспоминал Толстой, последняя ему «пропасть рассказывала и показывала». В 1879Толстой несколько раз посещал Москву для работы в архивах. В сентябре он останавливался у своей племянницы Е. В. Оболенской (Арбат, 9). В это время он задумал написать роман из эпохи Петра I. В 1880в Москве вышло собрание сочинений писателя. Приезжая в Москву, Толстой жил в номерах А. И. Сок.ва (Тверская ул., 19-а, дом находился на углу М. Палашевского пер.) и опять у В. С. Перфильева, который в это время пользовался квартирой в казенном губернаторском доме (Тверская ул., 20, дом перестроен). В сентябре 1881Толстые сняли квартиру в Малом Левшинском переулке, в доме № 3 (изменен фасад), где прожили до весны 1882В ноябре здесь был написан рассказ «Чем люди живы?», положивший начало серии «Народных рассказов». В декабре писатель осматривает Ляпинский ночлежный дом возле Хитрова рынка (Б. Трехсвятительcкий, 4, не сохранился), в январе 1882принимает участие в переписи населения в Москве. Его районом был «притон самой страшной нищеты и разврата» - так называемая «Ржанова крепость» (Проточный пер., 11). Под впечатлением всего увиденного Толстой написал статью «Так что же нам делать?», резко направленную против социального гнета. 14 июля 1882была оформлена покупка Толстым дома в Долго-Хамовническом переулке (ул. Л. Толстого, 21). Вплоть до 1901писатель проводил в Москве почти все зимние месяцы. Последний раз он посетил свой дом в 1909Здесь Толстой работал над «Властью тьмы», «Крейцеровой сонатой», «Плодами просвещения», «Отцом Сергием», «Хозяином и работником», «Воскресением», «Хаджи Муратом», «Живым трупом» и другими произведениями. Долгие годы дом писателя в Хамовниках был в центре внимания всего мира. У своего современника бывали И. А. Бунин, В. М. Васнецов, В. А. Гиляровский, А. М. Горький, Д. В. Григорович, А. Захарьин, И. А. Каблуков, В. О. Ключевский, М. М. Ковалевский, В.Короленко, Н. С. Лесков, В. И. Немирович-Данченко, С. В. Рахманинов, И. Е. Репин, П. А. Римский-Корсаков, В. А. Серов, А. Н. Скрябин, К. С. Станиславский, В. В. Стасов, В. И. Суриков, С. И. Танеев, Н. Д. Телешов, К. А. Тимирязев, И. Успенский, А. А. Фет, А. П. Чехов, Ф. И. Шаляпин и другие. Общественные деятели и ученые, литераторы и военные, журналисты и студенты, крестьяне из дальних губерний и рабочие приходили сюда к Льву за советом и помощью.
В 1920 дом Толстого посетил В. И. Ленин. 6 апреля этого года был подписан декрет Совета Народных Комиссаров об организации здесь Музея-усадьбы Л. Н. Толстого.
В 1911 на основе выставки, организованной Толстовским обществом в Историческом музее, в доме Лопухина–Станицкой был создан Музей Толстого (Пречистенка, 11; во дворе – памятник писателю работы скульптора С.Д. Меркурова, 1912, установлен в 1972); в музее хранятся рукописи, прижизненные портреты, личные вещи, записи голоса, документальная кинолента 1908–10 и др. Филиалы – Музей-усадьба в Хамовниках и музей на железнодорожной станции Лев Толстой (бывшее Астапово) в Липецкой области.
В Москве установлены памятники Толстому: между 1-м проездом Девичьего поля и Большой Пироговской ул. (1972, скульптор А.М. Портянко, арх. В.В. Богданов, В.П. Сок.в), во дворе так называемого «дома Ростовых» на Поварской ул., 52 (скульптор Н. Новокрещенова).
Имя писателя носят улица (с 1920; бывш. Большой, или Долгий, Хамовнический пер.), библ. № 146 (Старокаширское шоссе, 3) и детская библ. № 11 (Спасоналивковский тупик, 17).
Музеи Т.: Ясная Поляна – Гос. музей-усадьба в Щекинском районе Тульской области; Гос. музей в Москве (Кропоткинская ул., 11); Музей-усадьба в Москве (дом, в котором Т. с семьей жил зимой с 1882 по 1901; Долгохамовнический пер., ныне улица Льва Толстого, 21); Музей на станции Лев Толстой (бывшая станция Астапово).
В Москве:
Первый раз Толстой приехал с семьей в Москву в январе 1837, прожив до 1841на ул. Плющихе, дом 11. После учебы в Казанском университете вновь жил в Москве в 1848–49 и 1850–51 х в доме 36/18 по переулку Сивцев Вражек.
В 1850-х – нач. 1860-хТолстой часто бывал в Москве наездами, останавливаясь в гостинице Шевалье (Камергерский пер., 4); посещал Боткина (Петроверигский пер., 4, и на даче в Кунцеве), Поина (Поинская улица, 12), Фета (Малая Полянка, 3). В 1857Толстой жил на Пятницкой ул., 12 (ныне музей Толстого, доска). 30 января 1858Толстой присутствовал на балу в доме Рюминых (улица Воздвиженка, 9). В 1859он был избран членом Общества любителей российской словесности при Московском университете. С конца 1850-хТолстой посещал в Кремле семью врача А. Берса, с дочерью которого, Софьей в 1862обвенчался в кремлевской церкви Рождества Богородицы.
Вновь писатель жил в Москве в 1881–1901 х: сначала в Денежном переулке (дом не сохранился), а с 1882все зимы (кроме 1889 и 1890) проводил в собственном доме по Большому, или Долгому, Хамовническому переулку (ныне улица Льва Толстого, 21; музей-усадьба Толстого; перед зданием – памятник Толстому), где Толстого посещали Белый, Бунин, Гаршин, Горький, Григорович, Короленко, Лесков, Майков, А. Островский, В. Соловьев, Фет, Чехов, Римский-Корсаков, А.Н. Скрябин, Шаляпин, Антокольский, Коровин, Крамской, Пастернак, Ключевский, Кони, Мечников, Тимирязев и др. В этом доме Толстого застала весть об отлучении его от церкви 21 февраля 1901. Сыновья Толстого учились в гимназии Поливанова (на ул. Пречистенка, 32), которую писатель посетил в 1881. Последний раз Толстой был в Москве в сентябре 1909.
Москва изображена в ряде произведений писателя («Война и мир», «Анна Каренина», «Воскресение», «Живой труп»).
Мировоззрение:
Рационалист и деист. Пантеистический атеист.
Был крещен и воспитан в Православии, но быстро во всем разуверился и с 18 лет не верил ни во что из того, чего ему учили. Потому что видел несоответствие жизни людей и тому, что они говорили (что требует вера). Эвдемонический идеал тоже не подошел ему – рухнул на глазах. И вот начал он создавать (фантазировать) свою религию.
По гордости создал новую религию – как бы новое (или обновленное) христианство (а нынешнее, по его мнению, устарело), откуда взял, что ему подходит из Евангелия (моральные нормы), причем в своей интерпретации, и выкинул, что ему не подходит (таинства, чудеса, веру и пр.), добавив при этом и свои положения. Цель его религии – Царство Божие (блаженство) на земле. По сути, религия, созданная Толстым, не имеет ничего общего с христианством.
Толстой отрицал Божество Спасителя и считал ненужным веру в него. Его религия основывалась на практическом (земном) разуме. И новизны в ней не было никакой – идея постр.ия Царства Божия на земле на разумных началах привлекала многих очень давно (просто Толстой создал систему).
Всякий чел. рождается совершенным, без последствий первородного греха, без поврежденности своей первоначальной природы. И всякий грех относится только к конкретному чел.у, а не ко всему человечеству. И всякий чел. может стать святым и безгрешным сам, своей свободной волей, без помощи Бога. Причем никакой внутренней брани для этого вести не нужно.
Все учение Христа – только нравственное. Толстой отверг крест, воскресение и вообще все дело спасения. Смысл воплощения Христа обессмысливался. Да и вообще ничего духовного Толстой не признавал (только душевное). Для него хр-во – один из вариантов изложения некоторой единой истины, отраженной многими мудрецами.
Главная цель жизни – стремление к нравственному усовершенствованию себя и спасению себя без помощи Христа и вообще Бога. Никакого личного Бога нет – только безличный самодовольный и самозамкнутый бо
Толстой умело передавал тончайшие психологически состояния людей.
Толстой противопоставляет чувство природы (чистой) плохим действиям человв., испорченного цивилизацией, от которой нет ничего хорошего (она очерствляет, разъединяет и калечит людей).
Критерий истины – счастье, независимое от духовного состояния человв.. Кто счастлив, тот и прав.
Христианство плохо действует на человв., искажает его природу. Мир счастья и гармонии – это мир природы, животный мир («Три смерти»). Посмотрел на женщину с вожделением – это нормально, естественно, никакого греха здесь нет. Что естественно, то не безобразно.
«Война и мир» – мир преодолевает свои внутренние противоречия через войну, но движущие силы истории безличны (рок) и неизвестны для людей. Они ведут их, куда хотят. А от человв. ничего не зависит. Личное влияние на события – это самообман. Поэтому никакой и вины за поступки у человв. нет (ведь все его поступки предопределены свыше, необходимы). И сама свобода – фикция, т. к. представление о ней строится только на незнании истинных причин, руководящих чел.ом. (Таким образом, исходя из такого понимания свободы, разрушается вообще понятия о добре и зле, и о душе.). Мир и любовь не могут противостоять войне в этом мире. Ход военных действий и истории зависит не от сознательных действий (планов, схем, размышлений и пр.), а от внутреннего чувства, объединяющего войско – духа войска, патриотизма. Это высший закон, по которому исторические события определяются внутренней силой, не подвластной сознательному воздействию на нее, воспринят Кутузовым, который его в себе (он нес в своей душе правду, мысль народа, а народ правильно понимает суть творящейся жизни и помимо умственных усилий). Исторические события вершатся бессознательным действием многих людей, которые слушаются своего естественного чувства. Своя воля – это всегда есть и высшая, Божья воля («Жить по-Божьи – значит жить для блага себя, не отделенного от других существ»). А понимает свою волю (как надо правильно жить) – мужик, народ, потому что он естественно живет (как положено; у него естественные и правильные ценности).
Смерть – пробуждение к новой, «истинной» жизни без Бога. Эта жизнь – безликая и есть слияние со всеобщей любовью. Любовь земная – неполная. Личная любовь привязывает к чему-то и к кому-то. А безликая всеобщая любовь отрывает от земных привязанностей и сливает с безликим богом. То есть надо стремиться к тому, чтобы слиться с неким безличным потоком любви. Поэтому надо меньше обособляться, проявлять себя, самоутверждаться, а идти в общем потоке – и будет тебе счастье.
Левин в «Анне Карениной» даже несмотря на приход к Богу (но не христианскому) остался эгоистом и гедонистом – для него свой интерес дороже всего и движущая сила всех поступков, поведения.
«Воскресение» – никакое воскресение героя Нехлюдова не произошло, да и в принципе невозможно, без принятия воскресения Христа.
Тайн христианства Толстой своим разумом не понял – и решил, что они для жизни и спасения и вовсе не нужны. У него было свое понимание Бога и свой бог (очевидно этим богом был он сам). При этом он критиковал и нападал на Ц. и все церковное, т. к. оно противоречило его учению. Православное вероучение он называл искусственным и противоречивым. Да и толку (практической пользы) от христианских догматов Толстой никакой не видел (они были для него абстрактными и выдуманными вещами, положениями; идею соборности в любви Толстой не понял). Бог Толстого – не спасающий, а просто некое безличное и непознаваемое начало мира.
Христа Толстой считал обычным чел.ом, только нравственно превосходившим других людей. А в православном учении, якобы, искажено Священное Писание (как он его понимал, а он его все переиначил, толковал, как сам хотел, да еще приписывал Христу слова, которые Он никогда не произносил). Однако, затем Толстой вообще стал считать, что ныне учение Христа не ится, т. к. не соответствует индустриальному в.у.
Главное – не молитва и смирение перед Богом, а свои усилия, т. е. следование своей гордыне. Он считал, что учение Христа устанавливает Царство Бога на земле. Будет такое самонаслаждение каждого своей добродетельностью.
Государство и его учреждения – не нужны людям (от него одно зло).
Высший критерий всего – разум, а всем руководит некая безличная сила, пославшая нас в эту жизнь.
Гуманист, а Бог – Он вдали и может быть лишь приложением к жизни, исходя из своего гуманизма, из своего «я» (он сам – центр правильного богопонимания). Он считал, что материально первично, но тогда корысти и злоупотреблений не избежать. А он считал это причиной всех бед.
Спасение – это уход в ничто (нирвана).
Все религии – равнозначны и суть одно и тоже, потому что все опираются на единое внутреннее чувство, ощущение чел.ом Бога в себе.
(Самая внешне благородная мораль, если она не одухотворена истинной верой, пуста, бесплодна и губительна для души).
(Отрекшись от Истины, чел. не может противостоять злу, а бессознательно стремится не быть, уйти в ничто, раствориться в аморфной безликости, нежели страдать в личном отчаянии, на что обречены все, отвергшие воскресение Христа).
Устанавливая правильные моральные основы и нормы жизни, Толстой оставляет их без истинной опоры в вере – они рушатся неизбежно. Он все безобразия жизни сводил к одной глупости и неразумности, а увидеть причиной всего грех и поврежденность чел. природы не захотел.
Толстой сам отрекся от Церкви. Так что Ц. просто засвидетельствовала это, сказав, что она не считает его своим членом до раскаяния.
Толстой факт. отождествлял Бога с собой, своим самоощущением, т. е. факт. самообожествил себя.
В 1911 был создан музей Толстого на ул. Пречистенка, 11 (во дворе – памятник писателю). Филиал – музей-усадьба в Хамовниках.
В Москве установлены памятники Толстому: между 1-м проездом Девичьего поля и Большой Пироговской ул., во дворе «дома Ростовых» на Поварской ул., 52.
Имя писателя носят улица (с 1920; бывш. Большой, или Долгий, Хамовнический пер.), библ. № 146 (Старокаширское шоссе, 3) и детская библ. № 11 (Спасоналивковский тупик, 17).
Два года уединенной жизни на Кавказе Т. считал необыкновенно значительными для своего духовного развития. Написанная здесь повесть «Детство» – первое печатное произведение Т. (опубликовал под инициалами Л. Н. в «Современнике», 1852, № 9) – вместе с появившимися позднее повестями «Отрочество» (1852–54) и «Юность» (1855–57) входила в обширный замысел автобиографического романа «Четыре эпохи развития», последняя часть которого – «Молодость» – так и не была написана. В первых повестях Т. как бы перенес реалистические принципы натуральной школы 40-х– предметность, точность и детальность описаний – в область исследования психологии, внутреннего мира ребенка, подростка, затем юноши. Он заявляет себя исследователем человеческой природы, желающим понять сокровенные законы, по каким движется сознание. Уже в «Детстве» Николенька Иртеньев учится преследовать всякую тень фальши, неискренности в чувстве (своем и чужом). В следующих повестях трилогии нарастают недовольство героя самим собой, рефлексия и самоанализ, смутное ощущение острых противоречий жизни, жажда нравственного совершенствования. Психология ребенка для Т. – первый повод к исследованию «естественного человв.», чуждого сословным привилегиям. В 1851–53 Т. на Кавказе участвует в военных действиях (сначала в качестве волонтера, затем – артилеристского офицера), а в 1854 отправляется в Дунайскую армию. Вскоре после начала Крымской войны его по личной просьбе переводят в Севастополь (в осажденном городе он сражается на знаменитом 4-м бастионе). Армейский быт и эпизоды войны дали Т. материал для рассказов «Набег» (1853), «Рубка леса» (1853–55), а также для художественных очерков «Севастополь в декабре месяце», «Севастополь в мае», «Севастополь в августе 1855 « (все опубликовано в «Современнике» в 1855–56). Эти очерки, получившие по традиции название «Севастопольские рассказы», смело объединили документ, репортаж и сюжетное повествование; они произвели огромное впечатление на русское общество. Война предстала в них безобразной кровавой бойней, противной человеческой природе. Заключительные слова одного из очерков, что единственным его героем является правда, стали девизом всей дальнейшей литературной деятельности писателя. Пытаясь определить своеобразие этой правды, Н.Чернышевский проницательно указал на две характерные черты таланта Т. – «диалектику души» как особую форму психологического анализа и «непосредственную чистоту нравственного чувства». В 1855 Т. приехал в Петербург, сблизился с сотрудниками «Современника», познакомился с Н. А. Некрасовым, И. С. Тургеневым, И. А. Гончаровым, Чернышевским и др. ы 1856–59 ознаменованы попытками Т. найти себя в незнакомой литературной среде, освоиться в кругу профессионалов, утвердить свою творческую позицию; это – и пора поисков, проб, ошибок, творческих экспериментов. В рассказе «Утро помещика» (1856, фрагмент неосуществленного «Романа русского помещика») Чернышевский впервые отметил у автора «мужицкий» взгляд на вещи. Написанная под влиянием кружка А. В. Дружинина повесть «Альберт» (1857–58) выражала идею «избранничества», священного огня, вложенного в художника свыше. В рассказе «Люцерн» (1857), навеянном впечатлениями первой поездки в Западную Европу (1857), общественный темперамент Т., яростно атакующего буржуазное лицемерие, бессердечие, социальную несправедливость, предвещает автора «Воскресения» и поздних публицистических трактатов. Роман «Семейное счастье» (1858–59) призван был показать крушение идеала уединенного «счастливого мирка». В финале романа зарождалась будущая толстовская концепция семейного долга женщины, ее добродетели и самопожертвования в браке. Роман, опубликованный в «Русском вестнике» М. Н. Каткова (что ознаменовало отход Т. от «Современника»), заметного успеха у читателей не имел. Тяготение к народной теме, широкому эпосу вызревало у Т. уже в повести «Казаки» (1853–63). На Кавказе, среди величавой природы и простых, чистых сердцем людей герой повести полнее сознает фальш светского общества и отрекается от лжи, в какой жил прежде. Критерием правды социального поведения для Т. становится природа и сознание человв., близкого природе, почти сливающегося с ней. Неудовлетворенный своим творчеством, разочарованный в светском и литературном кругах, Т. на рубеже 60-хрешил оставить литературу и обосноваться в деревне. В 1859–1862 он много сил отдает основанной им в Ясной Поляне школе для крестьянских детей, изучает постановку педагогического дела в России и за границей (путешествие 1860–61), издает педагогический журнал «Ясная Поляна» (1862), проповедуя свободную, лишенную строгой программности и казенной дисциплины систему образования и воспитания.
В 1862 Т. женится на Софье Берс (1844–1919) и начинает жить патриархально и уединенно в своей усадьбе как глава большой и все увеличивающейся семьи. В ы крестьянской реформы Т. исполняет обязанности мирового посредника Крапивенского уезда, разрешая тяжбы помещиков с крестьянами, как правило, в пользу последних. В его мировоззрении в эту пору причудливо соединяются верность духу старой родовой аристократии, далекой от двора и живущей понятиями сословной чести, и демократические устремления. «Совестливое дворянство» как бы подает руку мужику через голову буржуазии, бюрократии и городского мещанства. Аристократ по воспитанию и семейной традиции, Т. нашел выход из духовного кризиса конца 50-хв сближении с народом, его интересами, нуждами. Вся логика идейных и творческих исканий писателя начала 60-х– стремление к изображению народных характеров (рассказ «Поликушка», 1861–63), эпический тон повествования («Казаки»), попытки обратиться к истории для понимания современности (начало романа «Декабристы», 1860–61) – вела его к замыслу романа-эпопеи «Война и мир».
1860-е – пора расцвета гения Т. Позади остались «ы учения» и «ы странствий». Живя оседлой, размеренной жизнью, он нашел себя в интенсивном, сосредоточенном духовном творчестве. Самобытные пути, освоенные Т., при всей его видимой литературной одинокости, привели к новому взлету национальной культуры.
«Война и мир» (1863–69) стала уникальным явлением в русской и мировой литературе, сочетавшим глубину и сокровенность психологического романа с размахом и многофигурностыо эпической фрески. Своим романом писатель отвечал на насущное стремление литературы 60-хпонять ход исторического развития, роль народа в решающие эпохи национальной жизни. Обращение к особому состоянию народного сознания в героическую пору 1812, когда люди из разных слоев населения объединились в сопротивлении иноземному нашествию, создало почву для эпопеи. В свою очередь, поэзия национальной общности находила себе поддержку в утопическом взгляде писателя, с любовью воссоздавшего жизнь поместного дворянства начала вв.. В отчужденности от своего народа в пору грозных испытаний Т. видит главный порок «призрачной» жизни петербургского придворного и светского общества. И, напротив, патриотизм Ростовых предстает частью общей стихии народной жизни. Роман пронизывает важнейшая мысль-чувство художника, организующая и его сюжет. Первый этап осознания чел.ом себя как личности – высвобождение его из пут сословия, касты, кружка (так выделяются и отдаляются от придворного круга, салона Шерер Андрей Волконский и Пьер Безухов). Второй этап – слияние личного сознания с огромным внеличным миром, с народной правдой, обогащение ею и растворение себя в ней. При всей противоречивости духовных исканий Волконского и Безухова главным итогом в движении их судеб остается преодоление эгоизма и сословной замкнутости: от гордой единичности, субъективности герои приходят к сознанию своей сопричастности другим людям, народу (сходный путь пройдут Левин, Нехлюдов – герои позднейших произведений Т.). Националные русские черты автор «Войны и мира» видит в «скрытой теплоте патриотизма», в отвращении к показной героике, в спокойной вере в справедливость, в скромном достоинстве и мужестве (образы простых солдат, Тимохина, капитана Тушина). Народная мудрость Кутузова выступает еще ярче в сравнении с декоративным величием Наполеона, облик которого сатирически снижен. При всей художественной свободе в изображении исторических лиц Т. не выдвигает их в центр своей эпопеи. Он тяготеет к признанию объективных движущих сил истории, слагающих судьбу народа, нации. Война России с наполеоновскими войсками изображена как война всенародная. Русские, по словам Т., подняли «дубину народной войны», которая «гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие». Полнота и пластичность изображения, разветвленность и перекрещение судеб, несравненные картины русской природы – черты эпического стиля «Войны и мира». Характерные для классического эпоса понятия рока, судьбы заменяются у Т. понятием жизни в ее стихийном течении и разливе. Т. отвергает традиционные представление о «герое». Его героем в романе как бы становится сама жизнь (частная и общая, «роевая»), ее неторопливый ход, ее радости и горе, победы и неудачи, простые и вечные ее моменты (рождение, любовь, смерть), торжество ее постоянного обновления. Мысль, психология не менее, чем «жизнь» в ее действиях и свершениях, занимают автора романа. Сложная внутренняя борьба, неожиданные разочарования и открытия, новые постижения мысли и новые сомнения – вот что неизменно сопутствует исканиям толстовских героев. Автор создает иллюзию непрерывно текущего психического процесса, «ядро» которого состоит в стремлении к правде, к справедливости, пробивающих себе путь сквозь инерцию жизни, обычаи среды, настроения минуты. В романе сказались и очевидные противоречия мысли Т., его недоверие к теоретическому знанию, идеализация патриархального рассудка, особенно наглядная в художественном типе Платона Каратаева. Философские рассуждения автора о свободе и необходимости, о движущих силах исторического процесса отмечены чертами фатализма. Понятие свободы Т. рассматривает как инстинктивную силу жизни, не подвластную разуму. Но в самой попытке объяснить процессы жизни, учитывая диалектические соотношение свободы и необходимости, суммируя проявление (направление) воли бесчисленных индивидуумов, Т. стоит несравненно выше современных ему буржуазных историков (таких, как А. Тьер), зачастую считавших «свободные» действия выдающейся личности главной пружиной движения истории.
В нач. 70-хписателя снова захватывают педагогические интересы; он пишет «Азбуку» (1871–72) и позже «Новую азбуку» (1874–75), для которых сочиняет оригинальные рассказы и переложения сказок и басен, составившие четыре «Русские книги для чтения». На время Т. возвращается к преподаванию в яснополянской школе. Однако вскоре начинают проявляться симптомы душевного кризиса. При слабой власти над Т. традиционной церковной веры, с юных лет подтачиваемой в нем скептическим анализом, грозила рухнуть и его надежда на личное бессмертие. Острое ощущение симптомов социального перелома в 70-е, связанных с переходом России на буржуазный путь развития, усиливало кризис нравственно-филосфского мировоззрения Т.
Духом скорбного раздумья, безрадостного взгляда на современность веет от многих страниц центрального произведения Т. 70-х– романа «Анна Каренина» (1873–77, опубликован 1876–77). Подобно романам И. С. Тургенева и Ф. М. Достоевского, написанным в ту же пору, «Анна Каренина» – это остропроблемное произведение, насыщенное приметами времени, вплоть до газетной «злобы дня». Т. все очевиднее терял надежду на возможность примирения интересов крестьянства и «совестливого» дворянства. Разочарование в буржуазных реформах 60-х, не принесших ожидаемого социального мира, успокоения и блаенствия, Т. воспринял как доказательство тщеты крутых перемен вообще. Он с тревогой следит за тем, как рушатся остатки патриархального уклада под натиском буржуазного прогресса, как падают нравы, ослабевают семейные устои, вырождается аристократия, как непрактичные чудаки Облонские по дешевке распродают родовые леса и уья толстосумам Рябининым. Расшатан исторический оптимизм Т., но с тем большей силой ищет он опору и последнее прибежище в патриархальных нравах, в семье. Все попытки Константина Левина, ищущего смысл жизни, разобраться в основах хозяйства и общественного устройства з-дят его в тупик, и единственно несомненным благом после всех кризисов личного чувства остаются семейное счастье и наивная вера старика-крестьянина Фоканыча, который «по душе живет, бога помнит». История Левина сложным композиционным «замком» сцеплена с историей Анны. Анна Каренина отдалась чувству жизни, презрела узы брака и оттого должна предстать перед высшим судом, на который автор указует эпиграфом: «Мне отмщение и аз воздам». Однако при разбирательстве на этом суде должны быть приняты во внимание и свойства натуры героини, и социальные условия, в которых она жила. Юридические и церковные законы, тысячи неписаных условий светской морали охраняют «святость» брака и часто идут наперекор живому чувству. «Живая жизнь», бьющаяся в Анне, не находит себе естественного выхода, наталкивается на общественное лицемерие, и это накладывает на образ героини сначала едва различимую, а потом все более густую тень трагической обреченности. В романе «Анна Каренина» уже эпические горизонты, меньше той простоты и ясности душевных движений, какие были свойственны героям «Войны и мира», и больше обостренной чуткости, внутренней настороженности и тревоги, отражающих общую атмосферу зыбкости, неустойчивости жизни. Характеры, изображенные в романе, требовали от автора едва ли не еще более утонченного и сложного, чем в «Войне и мире», психологического письма. Внутренний монолог, спор двух голосов в душе героя, передача психологического состояния с помощью нейтральной подробности – приемы, разрабатывающиеся еще в раннем творчестве Т., в «Анне Карениной» использованы для воплощения тончайших нюансов любви, разочарования, ревности, отчаяния, духовного просветления. «Анна Каренина» была во многом романом автобиографическим, романом-исканием, работая над которым, Т. сам уяснял себе взгляд на современность и свою собств. жизнь. Проблематика романа непосредственно подводила Т. к идейному «перелому» конца 70-х, к окончательному переходу на позиции патриархального крестьянства. Новое миросозерцание Т. (Толстовство) широко и полно выразилось в его произведениях «Исповедь» (1879–80, опубликована 1884) и «В чем моя вера?» (1882–84). Т. приходит к выводу, что все существование высших слоев общества, с которыми он был связан происхождением, воспитанием и жизненным опытом, постр. на ложных основах. Сознание тщеты жизни вообще и в особенности перед лицом неизбежной смерти приводит к усилению религиозных настроений Т. Социальные выводы, сделанные Т., были столь же решительны. К характерной для него и прежде критике материалистических и позитивистских теорий прогресса, к апологии наивного сознания добавляется теперь резкий протест против государства и казенной церкви, против привилегий и образа жизни своего класса, вскормленного крепостническими традициями, развращенного буржуазностью и бюрократией. Свои новые социальные взгляды Т. ставил в связь с нравственно-религиозной философией. Труды «Исследование догматического богословия» (1879–80) и «Соединение и перевод четырех евангелий» (1880–81) положили основу религиозной стороне толстовского учения. Очищенное от вв.ых искажений и грубой церковной обрядности, христианское учение в его обновленном виде должно было, по мысли Т., объединить людей идеями любви и всепрощения. Сторонник самой резкой и сокрушительной социальной критики, Т. вместе с тем выступил с проповедью непротивления злу насилием, считая единственно разумными средствами борьбы со злом его публичное обличение и пассивное неповиновение властям. Путь к грядущему обновлению человв. и человечества он видел в индивидуальной духовной работе, нравственном усовершенствовании личности и отвергал значение политической борьбы и революционных взрывов.
В 80-е Т. охладевает к худ. работе и даже осуждает как барскую «забаву» свои прежние романы и повести. Он увлекается простым физическим трудом, пашет, шьет себе сапоги, переходит на вегетарианскую пищу. В то же время растет его недовольство привычным образом жизни близких. В его публицистических работах «Так что же нам делать?» (1882–86) и «Рабство нашего времени» (1899–1900) дана резкая критика пороков современной цивилизации, но выход из противоречий Т. видит по преимуществу в утопичных призывах к нравственно-религиозному самовоспитанию. Собственно художественное творчество писателя пропитывается публицистикой, прямыми обличениями неправого суда и современного брака, землевладения и церкви, страстными обращениями к совести, разуму и достоинству людей. В повести «Смерть Ивана Ильича» (1884–86) Т. рассказывает историю обыкновенного человв., на пороге смерти ощутившего бессмысленность своей жизни. Просветление души умирающего, символичный «свет», возникающий в последние минуты в его сознании, должны были, по мысли Т., воплощать идею религиозного «спасения». Но эти иллюзии были побеждены трезвым психологическим реализмом повести. Повесть «Крейцерова соната» (1887–1889, опубликована 1891) и примыкающую к ней по проблематике повесть «Дьявол» (1889–90, опубликована 1911) Т. посвятил теме чувственной любви, борьбы с плотью, которую призвано победить христианское начало любви, лишенной всякого своекорыстия.
В то же время Т. начинает проявлять серьезный интерес к драматическим жанрам. Драма «Власть тьмы» (1886) и комедия «Плоды просвещения» (1886–90, опубликована 1891) представляют как бы дилогию, две стороны единой мысли автора. Драма изобличает тлетворное влияние городской цивилизации на деревню. «Власть тьмы» замечательна своим народным языком, суровым реализмом в изображении деревенского быта. В комедии «Плоды просвещения» с блестящей художественной фантазией изображена другая сторона социального конфликта: нравы большого барского дома, причуды его хозяев, пустые затеи праздности, нелепые и оскорбительные в свете мужицкой нужды и беды. Т. приходит к мысли, что необходимо писать иначе, проще, доступнее, адресуясь к народному читателю. Этим настроением вызваны к жизни так называемые «народные рассказы» 80-х(«Чем люди живы», «Свечка», «Два старика», «Много ли чел.у земли нужно» и др.), написанные в жанре притчи. Особняком стоит близкий к этому циклу по теме большой рассказ «Хозяин и работник» (1894–95).
В 90-е Т. пытается теоретически обосновать свои взгляды на искусство. Искусство содержательное, посвященное высоким нравственно-религиозным целям, Т. противопоставляет искусству упадочному, декадентскому. В трактате «Что такое искусство?» (1897–98) он выдвигает теорию «заражения» искусством (то есть закрепления и передачи раз испытанного чувства посредством линий, красок, звуков, образов) и в этом видит основу эмоционального переживания читателя, зрителя, слушателя. «Главное значение искусства», – по Т., – «значение объединения».
Т. деятельно поддерживает возникшее в 1884 издательство «Посредник», руководимое его последователями и друзьями В.Чертковым и И. И. Горбуновым-Посадовым и ставившее своей целью распространение в народе книг, служащих делу просвещения и близких толстовскому учению. Многие произведения Т. по цензурным условиям печатались сначала в Женеве, затем в Лондоне, где по инициативе Черткова было основано издательство «Свободное слово». В 1891, 1893 и 1898 Т. участвует в помощи крестьянам голодающих губерний, выступает с воззваниями и статьями о мерах борьбы с голодом; во 2-й пол. 90-хон много сил отдает защите религиозных сектантов – молокан и духоборов, содействует переезду духоборов в Канаду. В письмах к Александру III и позднее к Николаю II он протестует против репрессий, произвола самодержавия. Ясная Поляна (в особенности в 1890-е) становится местом паломничества людей из самых дальних уголков России и из др. стран, одним из крупнейших центров притяжения живых сил мировой культуры.
Главной худ. работой Т. 90-х явился роман «Воскресение» (1889–99), сюжет которого возник на основе подлинного судебного дела. В поразительном стечении обстоятельств (молодой аристократ, виновный некогда в соблазнении девушки-крестьянки, воспитанной в барском доме, должен теперь как присяжный заседатель решать в суде ее судьбу) выразился для Т. весь алогизм жизни, построенной на социальной несправедливости. Художественно значительна и принципиально нова для Т. история «воскресения», духовного пробуждения Катюши Масловой. Нравственное возрождение переживает и князь Нехлюдов. Новый тип романа – социальной панорамы – давал возможность писателю провести перед читателем вереницу лиц, принадлежащих к различным социальным сферам, – от петербургских придворных покоев и роскошных особняков до нищих деревень и пересыльных тюрем. Всю силу своего обличения Т. направляет против общественных узаконений и ин-тов – государственной власти, суда, церкви, привилегий дворянства, земельной собственности, денег, тюрем, проституции. Горячий протест вылился в романе в прямую проповедь, сатирическое изображение людей богатых и властвующих соединилось с симпатией к трудовым низам. Художественно исследуя судьбы людей из народной среды – ссыльных, крестьян, революционеров, Т. подчеркивал общее для всех них положение бесправия и угнетения, сковывающее духовные силы народа. Резкая критика церковных обрядов в «Воскресении» была одной из причин отлучения Т. святейшим Синодом от православной церкви (1901).
В этот период отчуждение, наблюдаемое Т. в современном ему обществе, делает необычайно важной для него проблему личной нравственной ответственности с неизбежными при этом муками совести, просветлением, моральным переворотом и, након, разрывом со своей средой. В художественной структуре его произведений возникает тенденция к жанру обозрения, цепочке событий, соединяющей разнородные области жизни, захватывающей все новых и новых героев. Крепкая причинная взаимосвязь людей и событий даже при слабой сюжетной связи позволяет рассматривать все последствия действия или поступка. Так постр.ы «Воскресение», «Хаджи-Мурат» (1896–1904), «Фальшивый купон» (1902–04), неоконченная повесть «Нет в мире виноватых» (1911). Типичным становится сюжет «ухода», резкого и коренного перелома в жизни, обращения к новой жизненной вере («Отец Сергий», 1890–98, опубликован 1912; «Живой труп», 1900, опубликован 1911; «После бала», 1903; «Посмертные записки старца Федора Кузмича...», 1905). На склоне лет Т. проявляет интерес к жанру рассказа. Наивысшими достижениями этого периода деятельности Т. были повесть «Хаджи-Мурат» и драма «Живой труп». Обличая в «Хаджи-Мурате» в равной мере деспотизм Шамиля и Николая I, Т., словно бы вернувшись к воспоминаниям молодости поры «Казаков», воспел чистоту естественного, цельного человв. и, вопреки непротивленческой философии, прославил мужество борьбы, силу сопротивления и любви к жизни. В пьесе «Живой труп» внимание писателя приковано к проблеме «ухода» от семьи и от среды, в которой «стыдно» жить Феде Протасову. Пьеса – свидетельство новых художественных исканий Т., объективно близких чеховской драме (психологический «второй план», многоголосие диалога и т.п.).
В последнее десятилетие жизни Т. – признанный глава русской литературы, защитник реалистического направления от модных декадентских влияний. Он поддерживает личные отношения и сочувственно относится к таким писателям, как В.Короленко, А. П. Чехов, М. Горький. Продолжается и общественно-публицистическая деятельность Т. (воззвания, статьи, работа над книгой «Круг чтения»). Однако как раз в то время, когда толстовство получает широкую известность в качестве идейной доктрины, сам Т. испытывает колебания и сомнения в правоте своего учения. Ход событий в преддверии Революции 1905–07 ставит перед серьезным испытанием его патриархальные идеалы. Всемирно известными выступлениями Т. стали его горячие протесты против смертной казни (статья «Не могу молчать», 1908). Последние годы жизни Т. провел в Ясной Поляне в непрестанных душевных страданиях, в атмосфере интриг и раздоров между толстовцами, с одной стороны, и С. А. Толстой – с другой. Пытаясь привести свой образ жизни в согласие с убеждениями и тяготясь бытом помещичьей усадьбы, 28 октября (10 ноября) 1910 Т. тайно ушел из Ясной Поляны, по дороге простудился и скончался на станции Астапово. Похоронен в Ясной Поляне. Смерть Т. потрясла Россию. В своем отклике на это событие Ленин отметил, что писатель «сумел поставить в своих работах столько великих вопросов, сумел подняться до такой художественной силы, что его произведения заняли одно из первых мест в мировой художественной литературе».
Творчество Т. знаменовало новый этап в развитии русского и мирового реализма, перебросило мост между традициями классического романа 19 в. и литературой 20 в. Реализму Т. свойственны особая откровенность тона, прямота и вследствие этого сокрушит, сила и резкость в обнажении социальных противоречий. Непосредственная эмоциональная заразительность, умение воссоздать саму «плоть жизни» сочетаются в толстовском творчестве с гибкой и острой мыслью, глубоким, предельно искренним психологическим анализом. Здоровый, полнокровный реализм Т. стремится к сочетанию анализа и синтеза, тяготеет к целостному осмыслению мира, осознанию законов, по которым движется жизнь человв.. Не доверяя сложившимся мнениям и предрассудкам, Т. на все хочет взглянуть заново и по-своему; отбрасывая разные виды литературных штампов, он строит свое искусство лишь на том, что сам видел, понял и угадал. Т. захватывают духовное бытие личности, напряжение ищущей мысли, тревоги совести. Но его реализму свойственны и пластическая лепка характеров, яркая словесная живопись в картинах быта, исторических и жанровых сценах. Реализм Т., тесно связанный с национальной русской традицией, развивший и закрепивший ее, несет в себе и огромное общечеловеческое содержание. Традиции реализма Т. были восприняты и усвоены молодой советской литературой. Они до сих пор остаются для советских писателей одними из наиболее важных и жизнеспособных традиций классического наследия. Т. оказал огромное влияние на эволюцию европейского гуманизма, на развитие реалистических традиций в мировой литературе. Во Франции Ромен Роллан, Ф. Мориак и Р. Мартен дю Гар, в США Э. Хемингуэй и Т. Вулф, в Англии Дж. Голсуорси и Б. Шоу, в Германии Т. Манн и А. Зегерс, в Швеции А. Стриндберг и А. Лундквист, в Австрии Р. М. Рильке, в Польше Э. Ожешко, Б. Прус, Я. Ивашкевич, в Чехословакии М. Пуйманова, в Китае Лао Шэ, в Японии Токутоми Рока – каждый по-своему испытал на себе влияние творчества Т. Велико было воздействие Т. на культуру Индии и на деятельность М. Ганди. Произведения Т. бесчисленное количество раз экранизировались и инсценировались в СССР и за рубежом. Пьесы Т. многократно ставились на сценах всего мира. Изучение творчества Т. в отечественном и мировом литературоведении началось еще при жизни писателя. Существенное значение для изучения Т. имели статьи о немВ. Плеханова, В.Короленко, очерк М. Горького «Лев Толстой» (1919). После Октябрьской революции 1917 интерес к наследию Т. заметно усилился.
Статьи В. И. Ленина о Т., собранные воедино в 1924, оказали решающее влияние на изучение его наследия в СССР. Ленин раскрыл теснейшую связь противоречий в учении и творчестве Т. с противоречивой психологией русского пореформенного крестьянства, пробудившегося к исторической деятельности, и в этом смысле определил его значение как «зеркала русской революции». По словам Ленина, «¼противоречия во взглядах и учениях Толстого не случайность, а выражение тех противоречивых условий, в которые поставлена была русская жизнь последней трети 19 вв. Толстой велик, как выразитель тех идей и тех настроений, которые сложились у миллионов русского крестьянства ко времени наступления буржуазной революции в России»; и далее: «эпоха подготовки революции в одной из стран, придавленных крепостниками, выступила, бларя гениальному освещению Толстого, как шаг вперед в художественном развитии всего человечества». Теория отражения, получившая обоснование в ленинском анализе творчества писателя, марксистский взгляд на источник противоречий в мировоззрении Т. стали методологической основой исследований советских ученых.
Этапным для литературной науки было издание Полного (юбилейного) собрания сочинений Т. в 90 тт. (1928–58), включившего много новых художественных текстов, писем и дневников Т. Сов. литературоведение, имеющее за плечами богатый опыт рассмотрения различных аспектов и конкретных проблем в изучении Т., приступает к созданию больших обобщающих работ о его жизни и творчестве.
Толстовские места: в Ясной Поляне Т. родился и жил до 1837, с 1849 возвращался сюда периодически, с 1862 жил постоянно. Бывал часто в ближайшем губернском городе Туле. В Москву приехал впервые в 1837, жил здесь до 1841, потом бывал неоднократно и жил подолгу. В 1882 купил дом в Долгохамовническом переулке, где с той поры его семья обычно проводила зиму. Последний приезд Т. в Москву – в сентябре 1909. В 1841–48 жил в Казани, позднее бывал здесь проездом в 1862 и 1876. В феврале– мае 1849 впервые посетил Петербург, жил здесь зимой 1855–56, бывал ежено в 1857–61, приезжал сюда в 1878, последний раз был в Петербурге в 1897. Поездку на Кавказ совершил в 1851, спустившись по Волге до Астрахани и проездом через Кизляр добравшись до станицы Старогладковской. В октябре 1851 Т. предпринял поездку через Владикавказ в Тбилиси по Военно-Грузинской дороге. В 1852–53 навещал крепость Грозную, лечился в Пятигорске, бывал в Железноводске, Кисловодске, Ессентуках. В 1854 служил в Дунайской армии в Бухаресте, по пути посетил Курск, Полтаву и Кишинев. В 1854 воевал в Севастополе, который вновь навестил в старости, в 1901–02. В 1855 побывал в Бахчисарае и Симферополе. В 1862 Т. ездил лечиться кумысом в Башкирию (местечко Каралык), посетив по дороге Тверь, Самару, Уральск. В 1869 ездил в Пензенскую губернию через Нижний Новгород, Арзамас, Саранск. В 1876 ездил в Самару и Оренбург для покупки лошадей. В 1879 побывал в Киеве. Ездил в Оптину Пустынь (подКозельском) через Калугу в 1877 и 1890; последний раз был в монастырях в Оптиной Пустыни и Шамордине в 1910, незадолго до своей кончины на станции Астапово. Работая над «Войной и миром», Т. в 1867 посетил Можайск и Бородино, в 1898 осматривал тюрьму в Орле (для романа «Воскресение»). В 1891–93 подолгу жил в Бегичевке Рязанской губернии, осуществляя помощь голодающим. С сентября 1901 по июнь 1902 жил в Гаспре и посетил Ялту, Алупку, Симеиз, Ореанду и др. места Крымского побережья.
Маршрут двух путешествий Т. за границу: в 1857 – Варшава – Берлин – Париж – Женева – Кларан – Веве – Монтре – Турин – Люцерн – Цюрих – Штутгарт – Баден-Баден – Франкфурт – Эйзенах – Дрезден – Штеттин; в 1860–61 – Штеттин – Берлин – Лейпциг – Киссинген – Зоден – Франкфурт – Гиер (близ Ниццы) – Париж – Марсель – Флоренция – Ливорно – Неаполь – Рим – Лондон – Брюссель – Антверпен – Веймар – Йена – Дрезден.
Потомок старых дворянских родов и с отцовской (граф Н.И. Толстой, участник Отечественной войны 1812), и с материнской (урожденная княжна М.Н. Волконская) сторон. Первый раз приехал с семьей в Москву в январе 1837, прожив до 1841 на ул. Плющихе, 11 (впечатления об этой поре отражены в повести «Детство»). После учебы в Казанском университете вновь жил в Москве в 1848–49 и 1850–51 в д. 36/18 в переулке Сивцев Вражек, где вел дневник, работал над «Повестью из цыганского быта», рассказом «История вчерашнего дня». В 50-х – нач. 60-хТолстой часто бывал в Москве наездами, останавливаясь в гостинице Шевалье (Камергерский пер., 4; дом перестроен), описанной в повести «Казаки», романе «Декабристы»; посещал В.П. Боткина (Петроверигский пер., 4, и на даче в Кунцеве), М.П. Поина (Поинская улица, 12), А.А. Фета (Малая Полянка, 3), общался с А.Н. Островским и А.В. Дружининым. В 1857 Толстой жил на Пятницкой ул., 12 (ныне Музей Толстого, доска), где работал над романом «Семейное счастье». 30 января 1858 Толстой присутствовал на балу в доме Рюминых (улица Воздвиженка, 9), ранее принадлежавшем его деду Н.С. Волконскому и, возможно, описанному как дом Болконских в романе «Война и мир». В 1859 был избран членом Общества любителей российской словесности при Московском университете, на заседании которого в 1875 прочитал отрывок из романа «Анна Каренина», а в 1886 – повесть «Смерть Ивана Ильича». В 1887 прочел в Московском университете реферат «Понятие жизни». С конца 50-хТолстой посещал в Кремле семью врача А. Берса, с дочерью которого, Софьей Андреевной, 23 сентября 1862 обвенчался в кремлевской церкви Рождества Богородицы. Работая над романом «Декабристы» (первоначальный замысел «Войны и мира»), встречался с вернувшимся из ссылки декабристом П.Н. Свистуновым (Гагаринский пер., 25). Вновь жил в Москве в 1881–1901, сначала в Денежном переулке (дом не сохранился), а с 1882 все зимы (кроме 1889 и 1890) в собственном доме по Большому, или Долгому, Хамовническому переулку (улица Льва Толстого, 21; ныне Музей-усадьба Толстого; перед зданием – памятник Толстому, 1956, скульптор З.М. Виленский), где Толстого посещали А. Белый, И.А. Бунин, В.М. Гаршин, М. Горький, Д.В. Григорович, В. Короленко, Н.С. Лесков, А.Н. Майков, А.Н. Островский, В.С. Соловьев, В.В. Стасов, И. Успенский, А.А. Фет, А.П. Чехов, А.Б. Гольденвейзер, Н.А. Римский-Корсаков, А. Рубинштейн, Н. Рубинштейн, А.Н. Скрябин, Ф.И. Шаляпин, М.М. Антокольский, С.А. Коровин, И.Н. Крамской, Л.О. Пастернак, Вл.И. Немирович-Данченко, К.С. Станиславский, В.О. Ключевский, А.Ф. Кони, И.И. Мечников, К.А. Тимирязев и др. В кабинете этого дома Н.Н. Ге (1884) и И.Е. Репин (1893) писали портреты Толстого. Здесь писатель создал ок. 60 из 100 написанных им в Москве произведений, в том числе «Воскресение», «Смерть Ивана Ильича», «Хаджи-Мурат», «После бала». В этом доме Толстого застала весть об отлучении его от церкви 21 февраля 1901, на что он откликнулся «Ответом Синоду». Сыновья Толстого учились в гимназии Л.И. Поливанова (улица Пречистенка, 32), которую писатель посетил 18 сентября 1881. 28 марта 1897 в клинике на Большой Пироговской ул., 2, Толстой навестил больного Чехова. Последний раз Толстой был в Москве в сентябре 1909. Москва изображена в ряде произведений писателя («Война и мир», «Анна Каренина», «Воскресение», «Живой труп»).
«Всякий русский чел., глядя на Москву, чувствует, что она мать...», - писал в «Войне и мире» Л. Н. Толстой (1828-1910). Писатель говорит о Москве почти во всех своих крупнейших произведениях. В «Декабристах» он рисует «...ту Москву с Кремлем, теремами, Иванами и т. д., которую он носил в своем сердце... он почувствовал детскую радость того, что он Русский, и что он в Москве». Горячей любовью платили москвичи своему великому современнику. А. И. Куприн вспоминает рассказ матери, «старинной, убежденной москвички, о том, как Толстой идет... по одному из московских переулков... и как все идущие навстречу снимают перед ним шляпы...».
Толстые впервые поселились в Москве в январе 1837на Плющихе, в доме № 11, но уже летом 1838недостаток средств вынудил их переехать на более скромную квартиру (Б. Каковинский пер., 4 – снесен 1975– прим. ред.). Здесь они прожили до сентября 1841. К этому времени относится первый детский литературный опыт Толстого - очерк «Кремль» (1839). Эти же ы жизни писателя отразились в его трилогии - «Детство», «Отрочество» и «Юность». В лице Корнаковых Толстой изобразил семейство Горчаковых, живших на Сивцевом Вражке, в доме № 29, в лице Ивиных-Мусиных-Пушкиных, владевших домом № 2 (надстроен) на Елоховской (сейчас Спартаковской – прим. ред.) ул.. Соня Валахина - это «первая любовь» Толстого, дочь декабриста П. И. Колошина Софья. В 1850-х х писатель был дружен с ее братом, литератором С. П. Колошиным и часто бывал в их доме на Новинском бул.е, 2. В октябре 1848Толстой приехал в Москву и пробыл здесь до начала февраля 1849Поселился он в Малом Николопесковском переулке (дом № 12-14, не сохранился) у своего близкого приятеля В. С. Перфильева, а затем снял в том же владении флигель (также не сохранился). В 1870-1874В. С. Перфильев был московским вице-губернатором, а в 1878-1887- губернатором. Ряд черт его характера писатель придал образу Стивы Облонского в «Анне Карениной». Толстой бывал также и у его отца, генерала С. В. Перфильева (Б. Грузинская ул., 12), участника Отечественной войны 1812. 5 декабря 1850Толстой вновь приехал в Москву и остановился в гостинице Шевалье, но вскоре снял квартиру в доме Лобова (местоположение неизвестно) на Сивцевом Вражке. Гостиницу Шевалье Толстой описал во второй главе «Декабристов». В ней же развертываются события первой главы «Казаков». В 1852Толстой поступил на военную службу на Кавказе. Артиллерийским офицером он принял участие в героической обороне Севастополя на четвертом бастионе. Во время отпуска, с января 1856, а затем после выхода в отставку в ноябре того жеТолстой часто бывал в Москве. В ноябре он жил в гостинице Шевалдышева (Тверская ул., 12, дом не сохранился), часто посещал С. Т. Аксакова, В. П. Боткина, А. Н. Островского. Приехав в Москву 17 октября 1857, писатель остановился в гостинице Челышева (Театральная пл., 2/4, не сохранился), а затем снял квартиру в доме № 12 на Пятницкой ул.. Здесь он работал над повестью «Казаки» и рассказом «Альберт». Толстой по-прежнему бывает у С. Т. Аксакова и А. Н. Островского, посещает вечера у Д. Н. Свербеева (Б. Николопесковский пер., 13, дом не сохранился), Н. В. Сушкова (Старопименовский пер., 11), А. А. Фета (М. Полянка, 3), славянофила А. С. Хомякова (Собачья площадка, 7 – снесена в 1962– прим. ред.). Писателя навещали в это время И. Ф. Горбунов, П. И. Мельников, А. Н. Островский и А. А. Фет. В декабре 1858Толстой поселился на Большой Дмитровке (дом № 10). Здесь он писал роман «Семейное счастье». В апреле 1861писатель вновь останавливался в гостинице Челышева, в ноябре - в гостинице «Дрезден». 23 сентября 1862Толстой женился на С. А. Берс. Ее отец, врач Московского комендантского управления, пользовался казенной квартирой в Потешном дворце в Кремле, где писатель неоднократно останавливался в 1862-1867. С 3 февраля до начала марта 1866Толстой жил на Большой Дмитровке дом № 7 (строение во дворе). В это время он интенсивно работал над романом «Война и мир». Во многих эпизодах романа запечатлена Москва, представители ее дворянского общества, ул. и здания: Английский клуб (Страстной бульв., 15), где старый Ростов проводит чествование героя Шенграбенского сражения генерала П. И. Багратиона; Слободской дворец (Коровий брод, ныне 2-я Бауманская ул., 5, перестроен), в котором Александр I принимал в нач. войны московское дворянство; Арбатская площадь, на которой Пьер Безухов наблюдал зловещую комету 1812Наташа Ростова посещает излюбленный московской знатью м-н модных товаров Обер-Шальме (Глинищевский пер., 6). В образе М. Д. Ахросимовой Толстой описывает часто упоминаемую в мемуарах современников Н. Д. Офросимову. По словам П. А. Вяземского, она была «воеводою на Москве, чем-то вроде Марфы Посадницы». Из ее дома (Обухов, ныне Чистый пер., 5-а, 5, 5-в, не сохранился) Анатоль Курагин пытался похитить Наташу Ростову. И образе Баздеева, у которого скрывается Пьер Безухов, писатель вывел крупного масона екатерининского и александровского времени А. О. Поздеева (Нижняя Красносельская ул., 13-15, дом не сохранился). Толстой нередко посещал историка М. П. Поина (Поинская ул., 10-12, дом не сохранился). В романе описано, как в его доме, ранее принадлежавшем князю Д. М. Щербатову, наполеоновский маршал Даву допрашивает Пьера Безухова. Московские легенды упорно называют дом Союза писателей СССР (ул. Воровского (сейчас Поварская – прим. ред.), 52) бывшим домом Ростовых. Посетив Москву в октябре 1869в связи с изданием «Войны и мира», писатель остановился в гостинице «Россия» (Кузнецкий мост, 7). Здесь же он жил в октябре 1872В свои последующие приезды Толстой останавливался преимущественно у В. С. Перфильева на Малой Никитской дом № 20, (не сохранился; июнь 1871и январь 1872) или у его отца - С. В. Перфильева (Б. Грузинская ул., 12; июль 1874). Часть января 1874он провел у своего друга Д. А. Дьякова, изображенного им в «Юности» в образе Дубкова. Д. А. Дьяков жил в Большом Конюшковском переулке, в доме № 22 (снесен при постройке высотного здания). Здесь же жила его сестра - М. А. Сухотина, семейная история которой была использована писателем при работе над «Анной Карениной». Большинство событий этого романа также происходит в Москве. Толстой приводит читателя на светское гулянье на Тверском бул.е, в Английский клуб (Тверская ул., 21), на каток Зоологического сада. На Николаевском (ныне Ленинградском) вокзале впервые встречаются Вронский и Анна. В гостинице Дюссо (Театральный пр., 3, дом перестроен), которую нередко посещал и писатель, останавливаются Вронский, Левин и начавший хлопоты о разводе Каренин. В Москве проходят последние дни Анны, на подмосковной станции Обираловка (ныне Железнодорожная, Горьковской железной дороги) Анна бросается под поезд. В конце 1870-х, работая над романом о декабристах, Толстой не раз приезжал в Москву для сбора материалов. В феврале 1878, январе 1879и мае 1881он останавливался в гостинице «Виктория» (Страстной бульв., 4), в марте 1878и в 1879- в том же доме у В. С. Перфильева. В 1878в Москве состоялось несколько свиданий писателя с декабристами - А. П. Беляевым (Смоленский бульв., 12), П. Н. Свистуновым (Гагаринский пер., 25), М. И. Муравьевым-Апостолом, а также с дочерью декабриста Н. М. Муравьева - С. Н. Бибиковой (М. Дмитровка, 23, дом не сохранился). Как вспоминал Толстой, последняя ему «пропасть рассказывала и показывала». В 1879Толстой несколько раз посещал Москву для работы в архивах. В сентябре он останавливался у своей племянницы Е. В. Оболенской (Арбат, 9). В это время он задумал написать роман из эпохи Петра I. В 1880в Москве вышло собрание сочинений писателя. Приезжая в Москву, Толстой жил в номерах А. И. Сок.ва (Тверская ул., 19-а, дом находился на углу М. Палашевского пер.) и опять у В. С. Перфильева, который в это время пользовался квартирой в казенном губернаторском доме (Тверская ул., 20, дом перестроен). В сентябре 1881Толстые сняли квартиру в Малом Левшинском переулке, в доме № 3 (изменен фасад), где прожили до весны 1882В ноябре здесь был написан рассказ «Чем люди живы?», положивший начало серии «Народных рассказов». В декабре писатель осматривает Ляпинский ночлежный дом возле Хитрова рынка (Б. Трехсвятительcкий, 4, не сохранился), в январе 1882принимает участие в переписи населения в Москве. Его районом был «притон самой страшной нищеты и разврата» - так называемая «Ржанова крепость» (Проточный пер., 11). Под впечатлением всего увиденного Толстой написал статью «Так что же нам делать?», резко направленную против социального гнета. 14 июля 1882была оформлена покупка Толстым дома в Долго-Хамовническом переулке (ул. Л. Толстого, 21). Вплоть до 1901писатель проводил в Москве почти все зимние месяцы. Последний раз он посетил свой дом в 1909Здесь Толстой работал над «Властью тьмы», «Крейцеровой сонатой», «Плодами просвещения», «Отцом Сергием», «Хозяином и работником», «Воскресением», «Хаджи Муратом», «Живым трупом» и другими произведениями. Долгие годы дом писателя в Хамовниках был в центре внимания всего мира. У своего современника бывали И. А. Бунин, В. М. Васнецов, В. А. Гиляровский, А. М. Горький, Д. В. Григорович, А. Захарьин, И. А. Каблуков, В. О. Ключевский, М. М. Ковалевский, В.Короленко, Н. С. Лесков, В. И. Немирович-Данченко, С. В. Рахманинов, И. Е. Репин, П. А. Римский-Корсаков, В. А. Серов, А. Н. Скрябин, К. С. Станиславский, В. В. Стасов, В. И. Суриков, С. И. Танеев, Н. Д. Телешов, К. А. Тимирязев, И. Успенский, А. А. Фет, А. П. Чехов, Ф. И. Шаляпин и другие. Общественные деятели и ученые, литераторы и военные, журналисты и студенты, крестьяне из дальних губерний и рабочие приходили сюда к Льву за советом и помощью.
В 1920 дом Толстого посетил В. И. Ленин. 6 апреля этого года был подписан декрет Совета Народных Комиссаров об организации здесь Музея-усадьбы Л. Н. Толстого.
В 1911 на основе выставки, организованной Толстовским обществом в Историческом музее, в доме Лопухина–Станицкой был создан Музей Толстого (Пречистенка, 11; во дворе – памятник писателю работы скульптора С.Д. Меркурова, 1912, установлен в 1972); в музее хранятся рукописи, прижизненные портреты, личные вещи, записи голоса, документальная кинолента 1908–10 и др. Филиалы – Музей-усадьба в Хамовниках и музей на железнодорожной станции Лев Толстой (бывшее Астапово) в Липецкой области.
В Москве установлены памятники Толстому: между 1-м проездом Девичьего поля и Большой Пироговской ул. (1972, скульптор А.М. Портянко, арх. В.В. Богданов, В.П. Сок.в), во дворе так называемого «дома Ростовых» на Поварской ул., 52 (скульптор Н. Новокрещенова).
Имя писателя носят улица (с 1920; бывш. Большой, или Долгий, Хамовнический пер.), библ. № 146 (Старокаширское шоссе, 3) и детская библ. № 11 (Спасоналивковский тупик, 17).
Музеи Т.: Ясная Поляна – Гос. музей-усадьба в Щекинском районе Тульской области; Гос. музей в Москве (Кропоткинская ул., 11); Музей-усадьба в Москве (дом, в котором Т. с семьей жил зимой с 1882 по 1901; Долгохамовнический пер., ныне улица Льва Толстого, 21); Музей на станции Лев Толстой (бывшая станция Астапово).
В Москве:
Первый раз Толстой приехал с семьей в Москву в январе 1837, прожив до 1841на ул. Плющихе, дом 11. После учебы в Казанском университете вновь жил в Москве в 1848–49 и 1850–51 х в доме 36/18 по переулку Сивцев Вражек.
В 1850-х – нач. 1860-хТолстой часто бывал в Москве наездами, останавливаясь в гостинице Шевалье (Камергерский пер., 4); посещал Боткина (Петроверигский пер., 4, и на даче в Кунцеве), Поина (Поинская улица, 12), Фета (Малая Полянка, 3). В 1857Толстой жил на Пятницкой ул., 12 (ныне музей Толстого, доска). 30 января 1858Толстой присутствовал на балу в доме Рюминых (улица Воздвиженка, 9). В 1859он был избран членом Общества любителей российской словесности при Московском университете. С конца 1850-хТолстой посещал в Кремле семью врача А. Берса, с дочерью которого, Софьей в 1862обвенчался в кремлевской церкви Рождества Богородицы.
Вновь писатель жил в Москве в 1881–1901 х: сначала в Денежном переулке (дом не сохранился), а с 1882все зимы (кроме 1889 и 1890) проводил в собственном доме по Большому, или Долгому, Хамовническому переулку (ныне улица Льва Толстого, 21; музей-усадьба Толстого; перед зданием – памятник Толстому), где Толстого посещали Белый, Бунин, Гаршин, Горький, Григорович, Короленко, Лесков, Майков, А. Островский, В. Соловьев, Фет, Чехов, Римский-Корсаков, А.Н. Скрябин, Шаляпин, Антокольский, Коровин, Крамской, Пастернак, Ключевский, Кони, Мечников, Тимирязев и др. В этом доме Толстого застала весть об отлучении его от церкви 21 февраля 1901. Сыновья Толстого учились в гимназии Поливанова (на ул. Пречистенка, 32), которую писатель посетил в 1881. Последний раз Толстой был в Москве в сентябре 1909.
Москва изображена в ряде произведений писателя («Война и мир», «Анна Каренина», «Воскресение», «Живой труп»).
Мировоззрение:
Рационалист и деист. Пантеистический атеист.
Был крещен и воспитан в Православии, но быстро во всем разуверился и с 18 лет не верил ни во что из того, чего ему учили. Потому что видел несоответствие жизни людей и тому, что они говорили (что требует вера). Эвдемонический идеал тоже не подошел ему – рухнул на глазах. И вот начал он создавать (фантазировать) свою религию.
По гордости создал новую религию – как бы новое (или обновленное) христианство (а нынешнее, по его мнению, устарело), откуда взял, что ему подходит из Евангелия (моральные нормы), причем в своей интерпретации, и выкинул, что ему не подходит (таинства, чудеса, веру и пр.), добавив при этом и свои положения. Цель его религии – Царство Божие (блаженство) на земле. По сути, религия, созданная Толстым, не имеет ничего общего с христианством.
Толстой отрицал Божество Спасителя и считал ненужным веру в него. Его религия основывалась на практическом (земном) разуме. И новизны в ней не было никакой – идея постр.ия Царства Божия на земле на разумных началах привлекала многих очень давно (просто Толстой создал систему).
Всякий чел. рождается совершенным, без последствий первородного греха, без поврежденности своей первоначальной природы. И всякий грех относится только к конкретному чел.у, а не ко всему человечеству. И всякий чел. может стать святым и безгрешным сам, своей свободной волей, без помощи Бога. Причем никакой внутренней брани для этого вести не нужно.
Все учение Христа – только нравственное. Толстой отверг крест, воскресение и вообще все дело спасения. Смысл воплощения Христа обессмысливался. Да и вообще ничего духовного Толстой не признавал (только душевное). Для него хр-во – один из вариантов изложения некоторой единой истины, отраженной многими мудрецами.
Главная цель жизни – стремление к нравственному усовершенствованию себя и спасению себя без помощи Христа и вообще Бога. Никакого личного Бога нет – только безличный самодовольный и самозамкнутый бо
Толстой умело передавал тончайшие психологически состояния людей.
Толстой противопоставляет чувство природы (чистой) плохим действиям человв., испорченного цивилизацией, от которой нет ничего хорошего (она очерствляет, разъединяет и калечит людей).
Критерий истины – счастье, независимое от духовного состояния человв.. Кто счастлив, тот и прав.
Христианство плохо действует на человв., искажает его природу. Мир счастья и гармонии – это мир природы, животный мир («Три смерти»). Посмотрел на женщину с вожделением – это нормально, естественно, никакого греха здесь нет. Что естественно, то не безобразно.
«Война и мир» – мир преодолевает свои внутренние противоречия через войну, но движущие силы истории безличны (рок) и неизвестны для людей. Они ведут их, куда хотят. А от человв. ничего не зависит. Личное влияние на события – это самообман. Поэтому никакой и вины за поступки у человв. нет (ведь все его поступки предопределены свыше, необходимы). И сама свобода – фикция, т. к. представление о ней строится только на незнании истинных причин, руководящих чел.ом. (Таким образом, исходя из такого понимания свободы, разрушается вообще понятия о добре и зле, и о душе.). Мир и любовь не могут противостоять войне в этом мире. Ход военных действий и истории зависит не от сознательных действий (планов, схем, размышлений и пр.), а от внутреннего чувства, объединяющего войско – духа войска, патриотизма. Это высший закон, по которому исторические события определяются внутренней силой, не подвластной сознательному воздействию на нее, воспринят Кутузовым, который его в себе (он нес в своей душе правду, мысль народа, а народ правильно понимает суть творящейся жизни и помимо умственных усилий). Исторические события вершатся бессознательным действием многих людей, которые слушаются своего естественного чувства. Своя воля – это всегда есть и высшая, Божья воля («Жить по-Божьи – значит жить для блага себя, не отделенного от других существ»). А понимает свою волю (как надо правильно жить) – мужик, народ, потому что он естественно живет (как положено; у него естественные и правильные ценности).
Смерть – пробуждение к новой, «истинной» жизни без Бога. Эта жизнь – безликая и есть слияние со всеобщей любовью. Любовь земная – неполная. Личная любовь привязывает к чему-то и к кому-то. А безликая всеобщая любовь отрывает от земных привязанностей и сливает с безликим богом. То есть надо стремиться к тому, чтобы слиться с неким безличным потоком любви. Поэтому надо меньше обособляться, проявлять себя, самоутверждаться, а идти в общем потоке – и будет тебе счастье.
Левин в «Анне Карениной» даже несмотря на приход к Богу (но не христианскому) остался эгоистом и гедонистом – для него свой интерес дороже всего и движущая сила всех поступков, поведения.
«Воскресение» – никакое воскресение героя Нехлюдова не произошло, да и в принципе невозможно, без принятия воскресения Христа.
Тайн христианства Толстой своим разумом не понял – и решил, что они для жизни и спасения и вовсе не нужны. У него было свое понимание Бога и свой бог (очевидно этим богом был он сам). При этом он критиковал и нападал на Ц. и все церковное, т. к. оно противоречило его учению. Православное вероучение он называл искусственным и противоречивым. Да и толку (практической пользы) от христианских догматов Толстой никакой не видел (они были для него абстрактными и выдуманными вещами, положениями; идею соборности в любви Толстой не понял). Бог Толстого – не спасающий, а просто некое безличное и непознаваемое начало мира.
Христа Толстой считал обычным чел.ом, только нравственно превосходившим других людей. А в православном учении, якобы, искажено Священное Писание (как он его понимал, а он его все переиначил, толковал, как сам хотел, да еще приписывал Христу слова, которые Он никогда не произносил). Однако, затем Толстой вообще стал считать, что ныне учение Христа не ится, т. к. не соответствует индустриальному в.у.
Главное – не молитва и смирение перед Богом, а свои усилия, т. е. следование своей гордыне. Он считал, что учение Христа устанавливает Царство Бога на земле. Будет такое самонаслаждение каждого своей добродетельностью.
Государство и его учреждения – не нужны людям (от него одно зло).
Высший критерий всего – разум, а всем руководит некая безличная сила, пославшая нас в эту жизнь.
Гуманист, а Бог – Он вдали и может быть лишь приложением к жизни, исходя из своего гуманизма, из своего «я» (он сам – центр правильного богопонимания). Он считал, что материально первично, но тогда корысти и злоупотреблений не избежать. А он считал это причиной всех бед.
Спасение – это уход в ничто (нирвана).
Все религии – равнозначны и суть одно и тоже, потому что все опираются на единое внутреннее чувство, ощущение чел.ом Бога в себе.
(Самая внешне благородная мораль, если она не одухотворена истинной верой, пуста, бесплодна и губительна для души).
(Отрекшись от Истины, чел. не может противостоять злу, а бессознательно стремится не быть, уйти в ничто, раствориться в аморфной безликости, нежели страдать в личном отчаянии, на что обречены все, отвергшие воскресение Христа).
Устанавливая правильные моральные основы и нормы жизни, Толстой оставляет их без истинной опоры в вере – они рушатся неизбежно. Он все безобразия жизни сводил к одной глупости и неразумности, а увидеть причиной всего грех и поврежденность чел. природы не захотел.
Толстой сам отрекся от Церкви. Так что Ц. просто засвидетельствовала это, сказав, что она не считает его своим членом до раскаяния.
Толстой факт. отождествлял Бога с собой, своим самоощущением, т. е. факт. самообожествил себя.
В 1911 был создан музей Толстого на ул. Пречистенка, 11 (во дворе – памятник писателю). Филиал – музей-усадьба в Хамовниках.
В Москве установлены памятники Толстому: между 1-м проездом Девичьего поля и Большой Пироговской ул., во дворе «дома Ростовых» на Поварской ул., 52.
Имя писателя носят улица (с 1920; бывш. Большой, или Долгий, Хамовнический пер.), библ. № 146 (Старокаширское шоссе, 3) и детская библ. № 11 (Спасоналивковский тупик, 17).
Комментариев нет:
Отправить комментарий