Есенин Сергей (1895, с. Константинове, ныне Есенино Рязанской области ‒ 1925, Ленинград) родился в крестьянской семье. Отец работал в Москве приказчиком в магазине купца Крылова (на Щипке, в Замоскворечье). В 1911 Есенин приезжал к нему. В конце лета 1912 по окончании школы Есенин вновь приехал в Москву по вызову отца, остановился в д. 24, строение 2 по Большому Строченовскому переулку у купца Крылова и начал работать в его конторе. Затем до февраля 1913 служил в книгоиздательстве «Культура», позже в типографии товарищества И.Д. Сытина – сначала в экспедиции, затем подчитчиком (помощником корректора). Здесь познакомился с А.Р. Изрядновой, на которой вскоре женился. Жил в это время у Серпуховской заставы, позже Изряднова с сыном Юрием жила в переулке Сивцев Вражек, 44. С осени 1914 Есенин работал в типографии Д. Чернышёва и Н. Кобелькова в Банковском переулке, 10. В 1912 Есенин сблизился с писателями Суриковского литературно-музыкального кружка, с 1913 посещал занятия на историко-философском отделении Народного университета имени А.Л. Шанявского на Миусской площади, сотрудничал в детском журнале «Проталинка», «Доброе утро». Первое стихотворение Есенина («Берёза») было опубликовано в 1914 в № 1 детского журнала «Мирок» (под псевдонимом Аристон). В конце 1914 Есенин стал одним из организаторов журнала «суриковцев» «Друг народа», здесь опубликовал стихотворение «Узоры». В 1915 уехал в Петроград, затем был на фронте. После Октябрьской революции неоднократно бывал и подолгу жил в Москве. В мае 1918 остановился в доме Пролеткульта (улица Воздвиженка, 16); в 1918–23 не раз останавливался и жил у А.Б. Мариенгофа (Богословский переулок, 5), весной 1919 жил у поэта А.Б. Кусикова (Большой Афанасьевский переулок, 30), в начале 20-х гг. навещал свою бывшую жену З.Н. Райх в доме В.Э. Мейерхольда (Новинский бульвар, 32; ныне участок д. 16). В 1921–23 жил в д. 20 на улице Пречистенке, где находилась школа-студия А.Дункан. 2 мая 1922 в загсе Хамовнического района (Малый Могильцевский переулок, 3) состоялось бракосочетание А. Дункан и Есенина. В этом же году уехал за границу. Приехал в Москву 3 августа 1923, сблизился с актрисой Московского камерного театра А.Л. Миклашевской. Ей были посвящены стихи, объединённые в цикл «Любовь хулигана», который вошёл в книгу «Москва кабацкая» (1924). В 1924 Есенин жил у Г.А. Бениславской в доме «Правды» (Брюсов переулок, 2/14, корпус А; ныне – 2/4, строение 4). В это время Есенин активно печатался в московских журналах (особенно в «Красной нови» А. Воронского). В 1925 познакомился с В.И. Качаловым, бывал у него в Камергерском переулке, 3. В июне 1925 женился на С.А. Толстой (внучке Л.Н. Толстого) и переехал в Померанцев переулок, 3. В 1925 в Москве отдельными изданиями вышли «Избранные стихи», «Песнь о великом походе», сборники «Берёзовый ситец», «О России и революции», «Персидские мотивы». Есенин неоднократно выступал в Доме Герцена (Тверской бульвар, 25) и Доме печати (Никитский бульвар, 8а).
С 1913 жил в Москве, работал в типографии; был слушателем народного университета им. А. М. Шанявского. Первое опубликованное стихотворение ‒ «Берёза» (1914). В 1915 Е. переехал в Петроград, где сблизился с поэтами Н. Клюевым, С. Городецким, познакомился с А. Белым и А. Блоком. Первый сборник стихов «Радуница» (1916) привлек внимание проникновенным изображением природы и «праздничностью зрения», которую сам Е. впоследствии осознал как живую черту народного мироощущения, связав её с органической образностью русского языка, с обрядовым и орнаментальным народным искусством (ст. «Ключи Марии», 1918).
Отношение Е. к Октябрьской революции ‒ восторженное, но с «крестьянским уклоном» (по его словам) ‒ отразилось в цикле поэм 1917‒18 («Отчарь», 1917, «Октоих», 1918, «Инония», 1918, «Пантократор», 1919, и др.), своеобразной поэтической «библии», назначением которой, по замыслу Е., было нести «светильник» искусства в обновленный революционным вихрем быт. Но вскоре Е. ощутил, что реальные социально-исторические сдвиги несовместимы с его крестьянской утопией «Инонии», земли, где реки текут «молоком и мёдом». Недоверчивое и враждебно-оборонительное отношение к «железному гостю» ‒ городу проявилось в произведениях 1919‒21: в «Сорокоусте», 1920, «Кобыльих кораблях», 1920, «Песне о хлебе», 1921, отчасти ‒ в лирической драме «Пугачев» (1921). В 1919‒23 Е. состоит в группе имажинистов. Связь уже сложившегося самобытного художника с имажинизмом была чисто внешней, но жизненный стиль и быт имажинистской богемы сыграли немалую роль в судьбе Е. Пессимистические упадочнические настроения отразились в цикле «Москва кабацкая» (1921‒24), в поэме «Чёрный человек» (1925). Однако Е. не мог жить в отрыве от общества, современности, от России (это стало для него особенно ясно во время заграничного путешествия 1922‒23). 1924‒25 были для Е. годами перелома. В «Песни о великом походе», сборнике «Русь Советская» (1925), стихах «Возвращение на родину», «Капитан земли», вступлении к эпической поэме «Гуляй-поле» Е. стремится «... постигнуть в каждом миге коммуной вздыбленную Русь». Поэт воссоздаёт в своих стихах образ В. И. Ленина; воспевает подвиг бакинских комиссаров («Баллада о двадцати шести», 1924); в поэме «Анна Снегина» (1925) реалистически показывает новую, революционную жизнь села. Среди написанных тогда же лирических стихов широко известны цикл «Персидские мотивы» (сборник 1925), стихи «Письмо матери», «Собаке Качалова». Однако, несмотря на искреннее желание художнически освоить «иную жизнь села» и уважение к новой, интернациональной России, Е. продолжал чувствовать себя поэтом «Руси уходящей», «золотой бревенчатой избы». В состоянии тяжёлой душевной депрессии покончил с собой (что неправда). Есенин умер при допросе. Всех следов преступления чекистам скрыть не удалось. Так утверждает Николай Николаевич Браун, поэт, общественный деятель, бывший политзаключенный. Недавно им были проведены два авторских вечера памяти поэта «Есенин в единоборстве с веком. Жизнь и смерть. Только факты». После увлекательного рассказа, где некоторые факты были обнародованы впервые, Николай Браун исполнял свои песни на стихи Есенина.
- Николай Николаевич, вы считаете, что Есенин умер при допросе?
- Да, точнее - в результате пыток при допросе. Именно к такому выводу пришел поэт Николай Леопольдович Браун, лично знавший Сергея Есенина. В декабре 1925 года он вместе с другими писателями выносил его тело из гостиницы «Англетер».
Отец намеренно не писал воспоминаний.
- Николай Николаевич, когда и при каких обстоятельствах ваш отец познакомился с Сергеем Есениным?
Он был знаком с Николаем Гумилевым, Николаем Клюевым, Павлом Васильевым, Иваном Приблудным, Алексеем Ганиным. Петром Орешиным. С Сергеем Есениным отца познакомил Клюев.
Встречи Брауна с Есениным не могли быть частыми - они жили в разных городах, Сергей Александрович преимущественно в Москве, и в Петрограде-Ленинграде бывал наездами. Об их близком знакомстве говорит тот факт, что Сергей Александрович подарил отцу автографы двух своих стихотворений: «Снова пьют здесь, дерутся и плачут» и «Мне осталась одна забава: пальцы в рот - и веселый свист!». Они каким-то чудом уцелели во время блокады, не пропали при обысках, и сейчас хранятся в моем архиве. У отца была замечательная память. Но он намеренно не писал воспоминаний, не хотел даже слышать об этом. Только в середине 60-х он впервые рассказал мне, уже взрослому, о том, как выносил убитого Есенина из «Англетера». Оказавшись в мордовских политлагерях, я на свидании обратился к отцу с просьбой написать о Есенине. Рассказать все как было. В надежде, что после освобождения опубликую его воспоминания за рубежом. У меня был большой срок -10 лет (ст. 70 УК РСФСР), который я отбыл до конца. Отец прислушался к моей просьбе, выполнив ее частично. Воспоминания он написал, но заведомо только то, что могло быть опубликовано в советской печати. Кстати, насколько мне известно, никто другой так ярко и точно не описал чтение Есениным его стихов. Очевидцев суицида не нашлось
- В связи с чем в тот роковой для Есенина декабрьский день 1925 года Браун-старший оказался в «Англетере»?
В редакцию «Звезды», где в то утро были только Николай Браун и Борис Лавренев, из «Англетера» позвонил Павел Медведев. Он попросил их прийти, сообщив, что Есенин покончил с собой. Писатели должны были увидеть Есенина мертвым и подтвердить версию суицида. О том, как Есенин покончил самоубийством, в гостинице рассказали Медведев, Фроман и Эрлих. Но и они, как оказалось, ничего своими глазами не видели. Им тоже «рассказали». Покойный был уже приготовлен для демонстрации. Однако первоначальные фотоснимки, которыми мы сегодня располагаем, обнаруживают совсем иное. У Есенина были изрезаны, похоже, бритвой, руки. Но не поперек, а вдоль. Как при пытке. Левый глаз запал. Две пробоины чуть выше переносицы и одна - над правым глазом. А ведь Николай Леопольдович говорил мне о «глубоко проникающей ране под правой бровью», которая была «смертельной», о «синяке под левым глазом», о «следах побоев». Отец в голодное время, в 1919-20 годах, чтобы выжить, работал санитаром «скорой помощи». Он неплохо знал анатомию. Трупов он видел много, среди них попадались и висельники. Но у Есенина не было ни посинения лица, ни высунутого языка. «Есенина нужно было выносить, - рассказывал отец, - я взял его, уже окоченевшего, под плечи. Волосы рассыпались мне на руки. Запрокинутая голова опадала. Были сломаны позвонки». В книге Мельгунова «Красный террор в России» упоминаются специальные удавки для ломки позвоночников, имевшиеся в ЧК. Удавка могла быть применена и здесь. Чем и как был пробит лоб Есенина? Такой вопрос возникает при взгляде на одну из посмертных масок, где в проломе над переносьем две дыры. В ЧК имелись для этой цели молотки с острыми концами-клювами. (Молотки-пробойники я впервые увидел в политлагерях Мордовии - они применялись на вахте для пробивания лбов умерших заключенных при их вывозе за зону, чтобы исключить побег.) Могли ли раны Есенина быть огнестрельными? Я спрашивал Николая Леопольдовича, не был ли Есенин застрелен. Ответ был краток: «Он был умучен!» Двойная вмятина над переносьем могла быть от удара его же револьвером, к тому же у нагана на середине рукояти внизу - ушко из стали.
Поэтесса Ида Наппельбаум говорила мне, что ее брат Лев помогал милиционеру, стоявшему на стремянке, снимать повешенного Есенина с отопительной трубы. Теперь уже широко известен тот факт, что шея покойного была обмотана веревкой несколько раз. При повешении у человека расслабляются все органы. Никакой врач не поверит, что перед ним самоубийца, если мочевой пузырь не опорожнился. И на полу и на диване, куда положили тело Есенина, было сухо.
Браун с Лавреневым категорически отказались подписаться под протоколом, где говорилось, что Есенин покончил с собой. Протокол был составлен даже на первый взгляд неумело, примитивно. Но под ним уже стояли подписи сотрудников ОГПУ Вольфа Эрлиха и Павла Медведева, секретаря Союза писателей Михаила Фромана и поэта Всеволода Рождественского. Николай Леопольдович туг же упрекнул последнего: «Сева, как же ты мог под этим подписаться! Ты же не видел, как Есенин петлю на себя надевал!» Он ответил: «Мне сказали - нужна еще одна подпись». Проведенное в 1990-е годы писателем Виктором Кузнецовым частное расследование показало, что подпись милиционера Николая Горбова - явная фальсификация. Как и заключение Гиляревского, на которое сторонники версии самоубийства ссылаются как на главное доказательство. Гиляревский был медиком дореволюционной школы и хорошо знал, как в таких случаях составляются документы. Но здешнего медэксперта не приглашали. Зато пригласили из Москвы мастера ретуши фотографа Моисея Наппельбаума. Чтобы к делу подшить уже отретушированные снимки покойного Есенина.
Задержание с пристрастием
- Николай Николаевич, вы считаете, что Есенин погиб при допросе. Чекисты «переусердствовали»?
Скорее всего. Так считал и отец. Труп был в пыли, в волосах песок. Браун решил, что Есенина в номер «Англетера» принесли. «Откуда?» - спросил я. «Вероятно, с допроса...» Здесь необходимо напомнить: в этот период Есенин был под следствием (13 спровоцированных тогдашней Лубянкой уголовных дел). Даже на просьбу наркомпроса Луначарского прекратить преследование московский судья Липкин ответил, что на этот раз приговор будет исполнен! Таким образом, по моему мнению, и был исполнен приговор, замаскированный под самоубийство, чтобы снять подозрение с исполнителей.
Художник и поэт Василий Сварог, автор посмертного портрета-рисунка Сергея Есенина, сделанного с натуры, в своих воспоминаниях тоже написал, что труп был весь в пыли: сложилось впечатление, что он был принесен в номер завернутым в ковер. Кстати, воспоминания Сварога - еще одно доказательство того, что Есенин приехал в наш город жить, а не заканчивать жизнь самоубийством. У поэта было огромное желание увидеть первый том своих сочинений, подготовленный к печати, а в ближайших планах - выступить с чтением своих стихов. А поскольку Сварог был еще виртуозным гитаристом и у них с Есениным был опыт совместных выступлений, они заранее сговорились о вечере мелодекламации, где Сварог сопровождал бы чтение стихов.
«Англетер»... Какую версию ни возьми, все, от начала до конца, вымысел! В декабре 1925 года Сергей Есенин в подведомственной ОГПУ гостинице не жил! Ни в одном из списков не значился. Но представьте: в гостинице остановился бы и жил, например, Маяковский, или Блок, или «король поэтов» Игорь Северянин. Это стало бы сенсацией! А тут Есенин со всеми чемоданами - постоялец-инкогнито под шапкой-невидимкой! В дни партсъезда да еще в канун Нового года. И никто о нем не слышал!
Погранзастава в «Англетере»
- Даже в те бесправные времена пытка поэта при допросе должна была иметь хоть какие-то основания.
С чекистов головы бы сняли, если бы они позволили Есенину уйти за границу, тем более, во время работы XIV съезда партии. Близкие друзья его уже были расстреляны или умерли под пытками, как, например Алексей Ганин, создавший, по фиктивной версии Лубянки, «Орден русских фашистов». По делу «Ордена» только в Москве в марте-апреле 1925 года казнили 6 человек, остальных приговорили к различным срокам заключения. Алексей Еанин недолгое время был женат на сестре Есенина Кате до ее брака с Василием Наседкиным. Он, конечно, очень хотел, чтобы Есенин переправил за границу его тезисы, в которых называл советскую власть властью «изуверов-садистов». Г анин считал, что его тезисы должны предостеречь правительства других стран от коммунистических революций. Не случайно Сергей Есенин перед отъездом из Москвы в Ленинград дома у своей бывшей жены Анны Изрядновой сжигал бумаги в кухонной плите. Среди них наверняка были и переданные ему Ганиным для распространения за рубежом, в частности, в Италии.
Были еще и другие, параллельные дела, по которым можно было привлекать Есенина. При его задержании были изъяты все бумаги, незаконченное произведение «Пармен Крямин», начало второй части «Страны негодяев», где действие происходит в Америке, и^коло двух десятков новых стихотворений. Для частичного прикрытия обыска у поэта «Красная газета» 29 декабря 1925 года сообщила: «Есенин читал в кругу друзей до 15 новых лирических стихов, которые, по-видимому, были зафиксированы лишь у него в памяти».
Многие до сих пор удивляются: «Есенин писал лирику, пил вино и увлекался женщинами. При чем тут политика?» На самом деле Есенин был в эпицентре политических событий. Встречался с Кировым, Дзержинским, Троцким. Но в последнее время он пересматривал свои взгляды. И вед себя при этом неосмотрительно. Поэма «Страна негодяев» - настоящий вызов большевистской власти. Есенин откровенно высказывался в письмах и к тем своим друзьям, которые являлись огэпэушниками или поддерживали прямые контакты с ОЕПУ. В одном из писем он писал: «Я перестаю понимать, к какой революции я принадлежал. Вижу только... что не к февральской и не к октябрьской. По-видимому,в нас... скрывается какой-нибудь ноябрь». В августе 1925-го предостерегал кузена Илью в письме домой: «Только не на рабфак. Там коммунисты и комсомол». А в сентябре имел неосторожность написать из клиники П. Чагину: «Чтоб избавиться кой от каких скандалов... махну за границу. Там и мертвые львы красивей, чем наши живые медицинские собаки». Друзья Есенину подсказывали: ты следующий! Когда замаячила высшая мера, Есенин попытался скрыться от ОГПУ на юге - в Закавказье. В Мардакянах под Баку у него случился конфликт с Яковом Блюмкиным. Блюмкин чуть не застрелил Есенина. Есенин поехал в Тифлис и попросил друзей достать ему револьвер. С этим оружием он уже не расставался до конца. Судя по всему, Сварог прав: револьвером и был пробит лоб поэта, оказавшего сопротивление. Писатель Павел Лукницкий, с которым я был хорошо знаком, в ответ на мои расспросы о смерти Есенина прямо сказал мне о своем впечатлении от его внешности в «Англетере», вот его точные слова: поэт при допросе «был изуродован, на одежде следы крови, а левого глаза «не было». В его мемуарах, изданных в Париже в 1991 году, об этом сказано так. Цитирую: «Есенин был мало похож на себя. Лицо его при вскрытии исправили, как могли, но все же... в верхнем углу правого глаза - желвак... и левый глаз - плоский: он вытек. Синевы в лице не было: оно было бледно, и выделялись только красные пятна и потемневшие ссадины». Лукницкий был в прошлом работником ОГПУ, вел дневники.
- Получается, что Есенин поехал в Ленинград работать, а чекисты боялись, что он сбежит на Запад? Да. Но даже если бы он собрался перейти границу с Финляндией или Латвией, ему бы не дали этого сделать. Поэт был обложен со всех сторон, как волк. Народу показали «нарумяненную куклу» Внешность Есенина трижды «приводилась в порядок». Без «макияжа» его могли видеть только сотрудники ОГПУ и Моисей Наппельбаум с сыном Львом. Первый грим на лицо Сергея Есенина был наложен в «Англетере» незадолго до прихода писателей. Второй - в морге Обуховской больницы, перед прощанием в Союзе писателей на Фонтанке, 50. Многих ран и, тем более, царапин уже не было видно. Николай Леопольдович Браун дважды выносил тело Есенина: вначале из «Англетера» - под плечи, затем в гробу - из Союза писателей. Он заметил большие изменения во внешности убитого. А в Мо^ве в Доме печати, как вспоминала писательница Галина Серебрякова, уже лежала «нарумяненная кукла». Скульптура! Без каких-либо повреждений. Есенин не был похож не только на убитого, но и на самоубийцу. Вот почему сын покойного Александр Есенин- Вольпин удивлялся: «Как же так, тысячи человек видели отца и ничего не заметили!» Эмигрантские литераторы 20-х годов поддержали версию самоубийства только для того, чтобы можно было сказать: советская власть затравила поэта, который с ней заигрывал. Эксгумация невозможна!
- Николай Николаевич, а теперь о возможной эксгумации.
Эксгумация, сколько бы о ней ни говорили, невозможна! Потому что гроба Есенина в могиле нет. Обнаружилось это, когда хоронили мать Есенина Татьяну Федоровну. Вскрыли могилу - там три гроба, но есенинского нет. Сестра Шура помнила гроб брата. В официальном письме от 4 января 1994 года племянницы Есенина Светланы Петровны Митрофановой, дочери сестры Шуры, и ее сына в комиссию Всероссийского комитета по выяснению обстоятельств смерти Есенина сказано, что гроб матери поэта оказался не над могилой сына, а рядом с неизвестными останками... точное место его могилы теперь установить будет очень нелегко«. Письмо это комиссией опубликовано. Впрочем, нашелся человек, заявивший, что Есенина перезахоронили в дальней части Ваганьковского кладбища. Ваганьковского ли? Это еще вопрос. Поэтому-то потомки и родственники покойного возражают против эксгумации.
Маска маске рознь
- Как же тогда объяснить, что разрешили снять посмертную маску с явным повреждением черепа? Пролом был такой глубокий, что скрыть его не представлялось возможным. Нашли объяснение: обжегся или ободрался о трубу. Следов других повреждений на маске нет. В Есенине уже видели современного Пушкина. Есть же пушкинская маска. Ну, и разрешили, в надежде, что если возможно отредактировать внешность поэта, то уж маску - труда не составит. А может быть, огэпэушники велели маску снять для отчетности, в доказательство выполненной работы. Кстати, как известно, маску снимали два человека. По крайней мере, известны две маски. Одна - со сглаженным вдавливанием. Вторая - с явными повреждениями черепа. Так называемая маска из частной коллекции. Как она «ускользнула» от огэпэушников - остается загадкой. Назвать палачей палачами. На следующий день после смерти Есенина 29 декабря 1925 года, ленинградская «Красная газета» опубликовала статью Бориса Лавренева «Памяти Есенина». Она имела подзаголовок: «Казненный дегенератами». И эпиграф: «И вы не смоете всей вашей черной кровью поэта праведную кровь». А завершалась так «И мой нравственный долг предписывает мне сказать раз в жизни обнаженную правду и назвать палачей и убийц, палачами и убийцами, черная кровь которых не смоет кровяного пятна на рубашке замученного поэта».
- Николай Николаевич, я читал, что Есенин погиб в результате нелепого розыгрыша. Якобы, как человек эпатажный, он решил имитировать свою смерть. Многие воспоминания - блеф, написаны лжесвидетелями, кадровыми сотрудниками ОГПУ. А потом пошли пересказы без ссылки на источник. В год столетия Есенина отличился журнал «Чудеса и приключения». Оказывается, некто Леонтьев в поселке Ургал Хабаровского края в бане признался журналисту Титаренко, что он «вот этой самой рукой» застрелил Есенина. Якобы по заданию самого Троцкого. Аргументация простая: у Троцкого и Есенина была общая любовница. Ну, и Троцкий из ревности приказал... Эта бытовая версия, в самом деле, из разряда «чудес и приключений». В первые годы советской власти ревность считалась буржуазным предрассудком. Браки были гражданские, мало кто венчался. А есть еще более вздорная версия - что Есенин доживал свой долгий век на Колыме и стихов там написал не на один том. Бери и издавай!
Версии стали появляться в обществе, подобно вирусам в компьютере, когда возникла острая необходимость в другом, чем самоубийство, объяснении смерти Есенина. Потому что ни документы, ни воспоминания не выдерживали критики. В нашей семье никогда не было никаких версий!
Москва прощалась с Есениным в Доме печати. Похоронен на Ваганьковском кладбище. Именем Есенина в 1964 назван бульвар (в районе Волгоградского проспекта), в 1972 здесь был установлен памятник поэту (скульптор В.Е. Цигаль, архитекторы С.Е. Вахтангов, Ю.В. Юров). Имя Есенина присвоено библиотеке № 173 (улица Кржижановского, 15). К 100-летию со дня рождения поэта (1995) установлен памятник (скульптор А. Бичуков) на Тверском бульваре, между Драматическим театром имени А.С. Пушкина и зданием МХАТа имени М. Горького.
Е., выразивший своей поэзией «неисчерпаемую «печаль полей», любовь ко всему живому в мире и милосердие» (Горький М.), ‒ один из самых читаемых русских лириков и замечательный обновитель поэтической образности. Восприняв романтический настрой народной песни, научившись у частушки искусству лирического жеста, а у загадки ‒ метафоричности, он миновал опасность стилизаторства и создал оригинальную поэтическую систему, в которой свободно соединяются напевность и живописность, фольклорная обобщенность и сложность индивидуальных душевных движений. На родине Е. ‒ мемориальный музей. Произведения Е. переведены на многие языки.
– Родился и вырос в селе Константиново Рязанской области.
– В 1917 года Есенин обвенчался с Зинаидой Райх в Петрограде, но семейная жизнь не складывалась: в 1918 году Есенин вернулся в Москву, а Зинаида поехала в Орел.
– В 1922 году Есенин с Дункан уехали за границу: в Берлин, затем США, Италию, но везде Есенин чувствовал себя неуютно и тоскливо, часто скандалил, скучал по Москве.
В столице около 300 адресов, где жил, выступал или бывал поэт. Первым и единственным официальным адресом Есенина в Москве стал дом № 24 в Большом Строченовском переулке, куда в 1912 году юношей он приехал к отцу, который служил приказчиком в мясной лавке купца Крылова; сначала отец пристроил сына в лавку конторщиком, но такая карьера оказалась малопривлекательной для него, и спустя короткое время Сергей бросил работу. Через некоторое время он покинул и отцовский дом, хотя вплоть до 1918 года дом № 24 в Большом Строченовском переулке считался местом проживания Есенина (теперь тут музей поэта).
Короткое время он проработал в книжном магазине на Страстной площади, затем устроился в типографию Товарищества И. Сытина на Пятницкой улице подчитчиком корректора, где он понравился Анне Изрядновой: ей Есенин читал свои стихи, по выходным они посещали занятия в университете Шанявского (на Миусской площади, с 1991 года тут РГГУ), слушали лекции о поэзии. В начале 1914 года молодые люди вступили в гражданский брак и сняли квартиру около Серпуховской заставы. В декабре у них родился сын Юрий. В 1914 году Есенин стал корректором в типографии Чернышева-Кобелькова в Банковском переулке (дом № 10). Но незадолго до рождения сына Есенин бросил работу и посвятил себя поэзии. Неудовлетворенный литературными возможностями в Москве, оставив жену и сына, в марте 1915 года поэт переехал в Петроград. В Москву Есенин возвратился в 1918 году, но к Анне Изрядновой и сыну не вернулся. После разрыва супруги поддерживали дружеские отношения, Есенин иногда помогал ей и навещал ее в квартире в переулке Сивцев Вражек, 44 (в 1994 году здесь был создал Есенинский культурный центр; в этой квартире первая гражданская жена Есенина прожила более 20 лет, здесь вырос и был арестован его сын (расстрелян в 1937 году), поэт бывал здесь неоднократно. Перед роковым отъездом в Ленинград в 1925 году, словно предчувствуя беду, в квартире бывшей жены Сергей Есенин сжег свои черновики. В 1918 году Есенин решил возвратиться в Москву, а беременная дочерью Татьяной Зинаида Райх уехала к родителям в Орел. В начале 1919 года Есенин поселился в гостинице «Люкс» (Тверская улица, 10), откуда переехал в дом № 19 на улице Петровка, время от времени жил в мастерской у скульптора Сергея Коненкова на Красной Пресне и у разных друзей; 1920–1921 годах жил в доме 5 по Богословскому переулку (ныне Петровский переулок, дом 5, стр. 9, бывшем доме купца Алексея Бахрушина; мемориальная доска с барельефом поэта и надписью: «В этом доме с 1918 по 1923 год жил и работал выдающийся советский поэт Сергей Александрович Есенин»).
В «Лавке имажинистов» на Большой Никитской, 15 Есенин иногда сам стоял за прилавком – его стихи расходились быстро. Еще одним местом «тусовок» имажинистов стало литературное кафе «Стойло Пегаса» на Тверской улице, 37 (бывшее кафе «Бом» клоуна М. Станевского; сейчас лишь приблизительно можно обозначить место, где находилось это кафе – в районе дома 17). 3 октября 1921 года в день рождения Есенина компания собралась у театрального художника Жоржа Якулова на Большой Садовой улице, 10; здесь выступила американская танцовщица Айседора Дункан, которая влюбилась в Есенина; тогда они отсюда пошли к Айседоре в особняк на Пречистенке, 20 (особняк генерала Ермолова), но официально мужем и женой они стали в 1922 году. Из этого дома в мае 1922 года Есенин и Дункан уехали за границу.
Из заграничного путешествия Есенин вернулся в Москву в августе 1923 года Расставшись с Айседорой Дункан, Есенин 1, 5 года прожил у влюбленной в него Галины Бениславской в Брюсовском переулке (дом 2а; до знакомства с Дункан Есенин тут некоторое время жил, уход Есенина к танцовщице довел Бениславскую до клиники нервных болезней, но по возвращении в Москву Есенин ушел из особняка Дункан и вновь поселился в коммунальной квартире в Брюсовом переулке; но Есенин не ответил ей взаимностью, произошел разрыв, после которого Есенин окончательно покинул этот дом, а Бениславская покончила жизнь самоубийством).
Летом 1925 года Есенин женился на Софье Толстой, внучке писателя, переехал в Померанцев переулок, 3, где прожил до 23 декабря 1925 года (мемориальная доска: «Памятник истории. В этом доме в июне-декабре 1925 года жил поэт Сергей Александрович Есенин. Охраняется государством»). Этот брак вновь оказался неудачным, семейная жизнь не спасла от одиночества, болезней, скитаний и пьянства. 21 декабря, покинув психоневрологическую клинику Московского университета, куда он попал в октябре во время депрессии, Есенин уехал в Ленинград – больше в Москву он не приезжал.
Часто выступал на литературных вечерах в Политехническом музее; в день рождения А. Пушкина читал стихи перед его памятником на Тверском бульваре. В 1916 году Есенин читал стихи в Марфо-Мариинской обители сестер милосердия перед Великой княгиней Елизаветой Федоровной. Потом он еще раз был у нее на приеме. Среди мест, где бывал и выступал Есенин Дом печати на Никитском бульваре (ныне Центральный дом журналиста), Высший литературно-художественный институт на Поварской улице (существовал с 1921 по 1925 гг.), дом ученых на Пречистенке, клуб Пролеткульта (бывший особняк Арсения Морозова, ныне дом приемов Правительства России), дом Герцена на Тверском бульваре. Существовал и клуб литераторов под руководством ассоциации пролетарских писателей, а в подвале был ресторан. В этом доме, где Есенин читал «Персидские мотивы» и «Анну Снегину», был организован первый музей поэта, но просуществовал он недолго – после запрета на поэзию Есенина музей был закрыт; в настоящее время здесь находится литературный институт им. Горького.
Написал много стихов, в основном, о природе и народной крестьянской жизни.
Тут всё сложно и до конца непонятно будет никогда.
В целом можно сказать так: Есенин воспитывался с детства в христианской вере, для него всё христианское, церковное было тогда и какое-то время очень дорого, однако церковным человеком он не был; так что в юности он отступил от Бога и в жизни, и в творчестве, потом увлекся революционными идеями, пытался подстроиться под новую жизнь, даже воспевать ее, но потом стал жалеть об этом – и в этой двойственности, очевидно, окончил свои дни.
Воспринимал мир через природу, народные приметы крестьянского быта – вся природа храм всеобъемлющий и в ней всё зовет к молитве, к Богу. И в этом огромном храме люди живут, совершают свои дела. Многие его стихи – народная интерпретация и иллюстрация к словам Евангелия. Хотя во многом образ деревни у него выдуманный – больше всего он любил город, а из деревни сбегал (т. к. там тоска). Есенинская деревня – виртуальный мир (раёк), созданный Есениным извне, а не изнутри. На самом деле Есенина прельстил город и его комфортная жизнь, особенно ту, которую он увидел в США («Америка внутри себя не видит Бога. Там некогда заниматься этой чепухой. Там свет для человека. Стыдно делается, что у нас в России до сих пор верят в деда с бородой и уповают на его милость»). Позднее – через религиозные сомнения, влияние либеральной религиозно-философской интеллигенции, раздвоенность и «броски»: от молитвы до богохульства – он, правда, многое переосмыслил, был готов от многого отречься, в том числе, от того, во что прежде верил («И молиться неучи меня, не надо: к старому возврата больше нет»). Вероятно, в этом сказалось не лицемерие, а в значительной степени человеческое восприятие Бога-Христа (очеловеченное») и его претензии на человекобожие («Я человек, познавший Истину. Не хочу более носить клички христианина. Разве я при воле не могу быть Христом?» – опять же по гордости, конечно). Он мечтал и о земном рае (Царстве Божием на земле – некоей стране «Инонии», где будет всё по-новому и религия новая, а «старую», христианскую, он отверг), а в итоге отверг веру, ощутил чуждость и своей Родине. Есенин пытался принять большевистскую революцию и осмыслить ее религиозно (как новую религию, которая создаст комфорт, рай для человека, в отличии от старой, в которой человек страдал), но не смог и зашел в тупик (прежде – «страна негодяев», ныне – «страна отвратительных громил и шарлатанов»). Однако, при этом он вместо возвращения к Богу и поиска выхода в вере совсем упал духов и решил, что смысла жизни нет нигде, в том числе и в христианстве. И в итоге сильно страдал и кощунствовал на Бога и всё святое – отверг христианство и Христа полностью (кипятил самовар на иконе свт. Николая, расписывал кощунственными надписями стены Страстного монастыря и пр.). Даже в последнюю минуту земной жизни Есенин не вспомнил о Боге. А все многочисленные Иисусы и Богородицы в его стихах – не больше, чем для Пушкина Аполлоны и Юпитеры. Бог Есенина был не христианский, а земной, человеческий. Не говоря уж о том, что он и себя фактически обожествлял. Хулиганство Есенина тоже было для народа, чтобы выделиться, чтобы прославляли.
Но при этом, одурев от славы, он стал сочинять всё больше слабых и пошлых стихов, да еще пьянствовал. Пил и хулиганил от собственных комплексов, внутренней неудовлетворенности, бессмысленности жизни. А чем меньше веры в человеке, тем больше стремление к самоутверждению. А когда и оно колеблется – потребность забыться в пьяном дурмане (от страха перед будущим, неуверенности, оскорбленного тщеславия и пр.). Есенин сильно страдал, но бесплодно. Он с ранних лет имел тягу к смерти, небытию. К концу 1925 года его решение уйти из жизни стало маниакальным: ложился под колеса поезда, пытался выброситься из окна, заколоть себя кухонным ножом и пр. Есенин был внутренне расположен к смерти, черный человек (бес) полностью овладел его душой.
Жизнь и творчество Есенина – проявление отвержения Бога. Но в тоже время он жил и творил в сложное время, когда за правду убивали, а ложь поощряли, когда было откровенное богоборчество, гонение на Церковь. И его стихи пропитаны любовью, дающие вдохновение нам. Он сомневался, он каялся, он ощущал свою греховность, переживал от своей душевной раздвоенности «Никого ничему не учу. А просто исповедуюсь перед всем миром, в чем прав и в чем виноват», «Стыдно мне, что я в Бога верил. Горько мне, что не верю теперь», «Господи, Ты видишь, как я страдаю, как тяжело мне»). Известно, что Есенин не расстался с Библией до смерти. Есенин искал путь к Истине, искал Бога, как мог.
В 1995 году в центральной части Тверского бульвара был открыт памятник поэту скульптора А. Бичукова, т. к. этом районе находилось кафе «Стойло Пегаса», о чем сегодня напоминает бронзовый пегас рядом с памятником; каждый год в день рождения Есенина у монумента собираются почитатели поэта, чтобы возложить цветы и прочесть любимые стихи.
Есть мраморная скульптура Есенина в Парке искусств «Музеон». Также в нашем городе с 1995 года есть музей Сергея Есенина, в доме, где он жил у отца (Большой Строченовский переулок, 24).
С 1913 жил в Москве, работал в типографии; был слушателем народного университета им. А. М. Шанявского. Первое опубликованное стихотворение ‒ «Берёза» (1914). В 1915 Е. переехал в Петроград, где сблизился с поэтами Н. Клюевым, С. Городецким, познакомился с А. Белым и А. Блоком. Первый сборник стихов «Радуница» (1916) привлек внимание проникновенным изображением природы и «праздничностью зрения», которую сам Е. впоследствии осознал как живую черту народного мироощущения, связав её с органической образностью русского языка, с обрядовым и орнаментальным народным искусством (ст. «Ключи Марии», 1918).
Отношение Е. к Октябрьской революции ‒ восторженное, но с «крестьянским уклоном» (по его словам) ‒ отразилось в цикле поэм 1917‒18 («Отчарь», 1917, «Октоих», 1918, «Инония», 1918, «Пантократор», 1919, и др.), своеобразной поэтической «библии», назначением которой, по замыслу Е., было нести «светильник» искусства в обновленный революционным вихрем быт. Но вскоре Е. ощутил, что реальные социально-исторические сдвиги несовместимы с его крестьянской утопией «Инонии», земли, где реки текут «молоком и мёдом». Недоверчивое и враждебно-оборонительное отношение к «железному гостю» ‒ городу проявилось в произведениях 1919‒21: в «Сорокоусте», 1920, «Кобыльих кораблях», 1920, «Песне о хлебе», 1921, отчасти ‒ в лирической драме «Пугачев» (1921). В 1919‒23 Е. состоит в группе имажинистов. Связь уже сложившегося самобытного художника с имажинизмом была чисто внешней, но жизненный стиль и быт имажинистской богемы сыграли немалую роль в судьбе Е. Пессимистические упадочнические настроения отразились в цикле «Москва кабацкая» (1921‒24), в поэме «Чёрный человек» (1925). Однако Е. не мог жить в отрыве от общества, современности, от России (это стало для него особенно ясно во время заграничного путешествия 1922‒23). 1924‒25 были для Е. годами перелома. В «Песни о великом походе», сборнике «Русь Советская» (1925), стихах «Возвращение на родину», «Капитан земли», вступлении к эпической поэме «Гуляй-поле» Е. стремится «... постигнуть в каждом миге коммуной вздыбленную Русь». Поэт воссоздаёт в своих стихах образ В. И. Ленина; воспевает подвиг бакинских комиссаров («Баллада о двадцати шести», 1924); в поэме «Анна Снегина» (1925) реалистически показывает новую, революционную жизнь села. Среди написанных тогда же лирических стихов широко известны цикл «Персидские мотивы» (сборник 1925), стихи «Письмо матери», «Собаке Качалова». Однако, несмотря на искреннее желание художнически освоить «иную жизнь села» и уважение к новой, интернациональной России, Е. продолжал чувствовать себя поэтом «Руси уходящей», «золотой бревенчатой избы». В состоянии тяжёлой душевной депрессии покончил с собой (что неправда). Есенин умер при допросе. Всех следов преступления чекистам скрыть не удалось. Так утверждает Николай Николаевич Браун, поэт, общественный деятель, бывший политзаключенный. Недавно им были проведены два авторских вечера памяти поэта «Есенин в единоборстве с веком. Жизнь и смерть. Только факты». После увлекательного рассказа, где некоторые факты были обнародованы впервые, Николай Браун исполнял свои песни на стихи Есенина.
- Николай Николаевич, вы считаете, что Есенин умер при допросе?
- Да, точнее - в результате пыток при допросе. Именно к такому выводу пришел поэт Николай Леопольдович Браун, лично знавший Сергея Есенина. В декабре 1925 года он вместе с другими писателями выносил его тело из гостиницы «Англетер».
Отец намеренно не писал воспоминаний.
- Николай Николаевич, когда и при каких обстоятельствах ваш отец познакомился с Сергеем Есениным?
Он был знаком с Николаем Гумилевым, Николаем Клюевым, Павлом Васильевым, Иваном Приблудным, Алексеем Ганиным. Петром Орешиным. С Сергеем Есениным отца познакомил Клюев.
Встречи Брауна с Есениным не могли быть частыми - они жили в разных городах, Сергей Александрович преимущественно в Москве, и в Петрограде-Ленинграде бывал наездами. Об их близком знакомстве говорит тот факт, что Сергей Александрович подарил отцу автографы двух своих стихотворений: «Снова пьют здесь, дерутся и плачут» и «Мне осталась одна забава: пальцы в рот - и веселый свист!». Они каким-то чудом уцелели во время блокады, не пропали при обысках, и сейчас хранятся в моем архиве. У отца была замечательная память. Но он намеренно не писал воспоминаний, не хотел даже слышать об этом. Только в середине 60-х он впервые рассказал мне, уже взрослому, о том, как выносил убитого Есенина из «Англетера». Оказавшись в мордовских политлагерях, я на свидании обратился к отцу с просьбой написать о Есенине. Рассказать все как было. В надежде, что после освобождения опубликую его воспоминания за рубежом. У меня был большой срок -10 лет (ст. 70 УК РСФСР), который я отбыл до конца. Отец прислушался к моей просьбе, выполнив ее частично. Воспоминания он написал, но заведомо только то, что могло быть опубликовано в советской печати. Кстати, насколько мне известно, никто другой так ярко и точно не описал чтение Есениным его стихов. Очевидцев суицида не нашлось
- В связи с чем в тот роковой для Есенина декабрьский день 1925 года Браун-старший оказался в «Англетере»?
В редакцию «Звезды», где в то утро были только Николай Браун и Борис Лавренев, из «Англетера» позвонил Павел Медведев. Он попросил их прийти, сообщив, что Есенин покончил с собой. Писатели должны были увидеть Есенина мертвым и подтвердить версию суицида. О том, как Есенин покончил самоубийством, в гостинице рассказали Медведев, Фроман и Эрлих. Но и они, как оказалось, ничего своими глазами не видели. Им тоже «рассказали». Покойный был уже приготовлен для демонстрации. Однако первоначальные фотоснимки, которыми мы сегодня располагаем, обнаруживают совсем иное. У Есенина были изрезаны, похоже, бритвой, руки. Но не поперек, а вдоль. Как при пытке. Левый глаз запал. Две пробоины чуть выше переносицы и одна - над правым глазом. А ведь Николай Леопольдович говорил мне о «глубоко проникающей ране под правой бровью», которая была «смертельной», о «синяке под левым глазом», о «следах побоев». Отец в голодное время, в 1919-20 годах, чтобы выжить, работал санитаром «скорой помощи». Он неплохо знал анатомию. Трупов он видел много, среди них попадались и висельники. Но у Есенина не было ни посинения лица, ни высунутого языка. «Есенина нужно было выносить, - рассказывал отец, - я взял его, уже окоченевшего, под плечи. Волосы рассыпались мне на руки. Запрокинутая голова опадала. Были сломаны позвонки». В книге Мельгунова «Красный террор в России» упоминаются специальные удавки для ломки позвоночников, имевшиеся в ЧК. Удавка могла быть применена и здесь. Чем и как был пробит лоб Есенина? Такой вопрос возникает при взгляде на одну из посмертных масок, где в проломе над переносьем две дыры. В ЧК имелись для этой цели молотки с острыми концами-клювами. (Молотки-пробойники я впервые увидел в политлагерях Мордовии - они применялись на вахте для пробивания лбов умерших заключенных при их вывозе за зону, чтобы исключить побег.) Могли ли раны Есенина быть огнестрельными? Я спрашивал Николая Леопольдовича, не был ли Есенин застрелен. Ответ был краток: «Он был умучен!» Двойная вмятина над переносьем могла быть от удара его же револьвером, к тому же у нагана на середине рукояти внизу - ушко из стали.
Поэтесса Ида Наппельбаум говорила мне, что ее брат Лев помогал милиционеру, стоявшему на стремянке, снимать повешенного Есенина с отопительной трубы. Теперь уже широко известен тот факт, что шея покойного была обмотана веревкой несколько раз. При повешении у человека расслабляются все органы. Никакой врач не поверит, что перед ним самоубийца, если мочевой пузырь не опорожнился. И на полу и на диване, куда положили тело Есенина, было сухо.
Браун с Лавреневым категорически отказались подписаться под протоколом, где говорилось, что Есенин покончил с собой. Протокол был составлен даже на первый взгляд неумело, примитивно. Но под ним уже стояли подписи сотрудников ОГПУ Вольфа Эрлиха и Павла Медведева, секретаря Союза писателей Михаила Фромана и поэта Всеволода Рождественского. Николай Леопольдович туг же упрекнул последнего: «Сева, как же ты мог под этим подписаться! Ты же не видел, как Есенин петлю на себя надевал!» Он ответил: «Мне сказали - нужна еще одна подпись». Проведенное в 1990-е годы писателем Виктором Кузнецовым частное расследование показало, что подпись милиционера Николая Горбова - явная фальсификация. Как и заключение Гиляревского, на которое сторонники версии самоубийства ссылаются как на главное доказательство. Гиляревский был медиком дореволюционной школы и хорошо знал, как в таких случаях составляются документы. Но здешнего медэксперта не приглашали. Зато пригласили из Москвы мастера ретуши фотографа Моисея Наппельбаума. Чтобы к делу подшить уже отретушированные снимки покойного Есенина.
Задержание с пристрастием
- Николай Николаевич, вы считаете, что Есенин погиб при допросе. Чекисты «переусердствовали»?
Скорее всего. Так считал и отец. Труп был в пыли, в волосах песок. Браун решил, что Есенина в номер «Англетера» принесли. «Откуда?» - спросил я. «Вероятно, с допроса...» Здесь необходимо напомнить: в этот период Есенин был под следствием (13 спровоцированных тогдашней Лубянкой уголовных дел). Даже на просьбу наркомпроса Луначарского прекратить преследование московский судья Липкин ответил, что на этот раз приговор будет исполнен! Таким образом, по моему мнению, и был исполнен приговор, замаскированный под самоубийство, чтобы снять подозрение с исполнителей.
Художник и поэт Василий Сварог, автор посмертного портрета-рисунка Сергея Есенина, сделанного с натуры, в своих воспоминаниях тоже написал, что труп был весь в пыли: сложилось впечатление, что он был принесен в номер завернутым в ковер. Кстати, воспоминания Сварога - еще одно доказательство того, что Есенин приехал в наш город жить, а не заканчивать жизнь самоубийством. У поэта было огромное желание увидеть первый том своих сочинений, подготовленный к печати, а в ближайших планах - выступить с чтением своих стихов. А поскольку Сварог был еще виртуозным гитаристом и у них с Есениным был опыт совместных выступлений, они заранее сговорились о вечере мелодекламации, где Сварог сопровождал бы чтение стихов.
«Англетер»... Какую версию ни возьми, все, от начала до конца, вымысел! В декабре 1925 года Сергей Есенин в подведомственной ОГПУ гостинице не жил! Ни в одном из списков не значился. Но представьте: в гостинице остановился бы и жил, например, Маяковский, или Блок, или «король поэтов» Игорь Северянин. Это стало бы сенсацией! А тут Есенин со всеми чемоданами - постоялец-инкогнито под шапкой-невидимкой! В дни партсъезда да еще в канун Нового года. И никто о нем не слышал!
Погранзастава в «Англетере»
- Даже в те бесправные времена пытка поэта при допросе должна была иметь хоть какие-то основания.
С чекистов головы бы сняли, если бы они позволили Есенину уйти за границу, тем более, во время работы XIV съезда партии. Близкие друзья его уже были расстреляны или умерли под пытками, как, например Алексей Ганин, создавший, по фиктивной версии Лубянки, «Орден русских фашистов». По делу «Ордена» только в Москве в марте-апреле 1925 года казнили 6 человек, остальных приговорили к различным срокам заключения. Алексей Еанин недолгое время был женат на сестре Есенина Кате до ее брака с Василием Наседкиным. Он, конечно, очень хотел, чтобы Есенин переправил за границу его тезисы, в которых называл советскую власть властью «изуверов-садистов». Г анин считал, что его тезисы должны предостеречь правительства других стран от коммунистических революций. Не случайно Сергей Есенин перед отъездом из Москвы в Ленинград дома у своей бывшей жены Анны Изрядновой сжигал бумаги в кухонной плите. Среди них наверняка были и переданные ему Ганиным для распространения за рубежом, в частности, в Италии.
Были еще и другие, параллельные дела, по которым можно было привлекать Есенина. При его задержании были изъяты все бумаги, незаконченное произведение «Пармен Крямин», начало второй части «Страны негодяев», где действие происходит в Америке, и^коло двух десятков новых стихотворений. Для частичного прикрытия обыска у поэта «Красная газета» 29 декабря 1925 года сообщила: «Есенин читал в кругу друзей до 15 новых лирических стихов, которые, по-видимому, были зафиксированы лишь у него в памяти».
Многие до сих пор удивляются: «Есенин писал лирику, пил вино и увлекался женщинами. При чем тут политика?» На самом деле Есенин был в эпицентре политических событий. Встречался с Кировым, Дзержинским, Троцким. Но в последнее время он пересматривал свои взгляды. И вед себя при этом неосмотрительно. Поэма «Страна негодяев» - настоящий вызов большевистской власти. Есенин откровенно высказывался в письмах и к тем своим друзьям, которые являлись огэпэушниками или поддерживали прямые контакты с ОЕПУ. В одном из писем он писал: «Я перестаю понимать, к какой революции я принадлежал. Вижу только... что не к февральской и не к октябрьской. По-видимому,в нас... скрывается какой-нибудь ноябрь». В августе 1925-го предостерегал кузена Илью в письме домой: «Только не на рабфак. Там коммунисты и комсомол». А в сентябре имел неосторожность написать из клиники П. Чагину: «Чтоб избавиться кой от каких скандалов... махну за границу. Там и мертвые львы красивей, чем наши живые медицинские собаки». Друзья Есенину подсказывали: ты следующий! Когда замаячила высшая мера, Есенин попытался скрыться от ОГПУ на юге - в Закавказье. В Мардакянах под Баку у него случился конфликт с Яковом Блюмкиным. Блюмкин чуть не застрелил Есенина. Есенин поехал в Тифлис и попросил друзей достать ему револьвер. С этим оружием он уже не расставался до конца. Судя по всему, Сварог прав: револьвером и был пробит лоб поэта, оказавшего сопротивление. Писатель Павел Лукницкий, с которым я был хорошо знаком, в ответ на мои расспросы о смерти Есенина прямо сказал мне о своем впечатлении от его внешности в «Англетере», вот его точные слова: поэт при допросе «был изуродован, на одежде следы крови, а левого глаза «не было». В его мемуарах, изданных в Париже в 1991 году, об этом сказано так. Цитирую: «Есенин был мало похож на себя. Лицо его при вскрытии исправили, как могли, но все же... в верхнем углу правого глаза - желвак... и левый глаз - плоский: он вытек. Синевы в лице не было: оно было бледно, и выделялись только красные пятна и потемневшие ссадины». Лукницкий был в прошлом работником ОГПУ, вел дневники.
- Получается, что Есенин поехал в Ленинград работать, а чекисты боялись, что он сбежит на Запад? Да. Но даже если бы он собрался перейти границу с Финляндией или Латвией, ему бы не дали этого сделать. Поэт был обложен со всех сторон, как волк. Народу показали «нарумяненную куклу» Внешность Есенина трижды «приводилась в порядок». Без «макияжа» его могли видеть только сотрудники ОГПУ и Моисей Наппельбаум с сыном Львом. Первый грим на лицо Сергея Есенина был наложен в «Англетере» незадолго до прихода писателей. Второй - в морге Обуховской больницы, перед прощанием в Союзе писателей на Фонтанке, 50. Многих ран и, тем более, царапин уже не было видно. Николай Леопольдович Браун дважды выносил тело Есенина: вначале из «Англетера» - под плечи, затем в гробу - из Союза писателей. Он заметил большие изменения во внешности убитого. А в Мо^ве в Доме печати, как вспоминала писательница Галина Серебрякова, уже лежала «нарумяненная кукла». Скульптура! Без каких-либо повреждений. Есенин не был похож не только на убитого, но и на самоубийцу. Вот почему сын покойного Александр Есенин- Вольпин удивлялся: «Как же так, тысячи человек видели отца и ничего не заметили!» Эмигрантские литераторы 20-х годов поддержали версию самоубийства только для того, чтобы можно было сказать: советская власть затравила поэта, который с ней заигрывал. Эксгумация невозможна!
- Николай Николаевич, а теперь о возможной эксгумации.
Эксгумация, сколько бы о ней ни говорили, невозможна! Потому что гроба Есенина в могиле нет. Обнаружилось это, когда хоронили мать Есенина Татьяну Федоровну. Вскрыли могилу - там три гроба, но есенинского нет. Сестра Шура помнила гроб брата. В официальном письме от 4 января 1994 года племянницы Есенина Светланы Петровны Митрофановой, дочери сестры Шуры, и ее сына в комиссию Всероссийского комитета по выяснению обстоятельств смерти Есенина сказано, что гроб матери поэта оказался не над могилой сына, а рядом с неизвестными останками... точное место его могилы теперь установить будет очень нелегко«. Письмо это комиссией опубликовано. Впрочем, нашелся человек, заявивший, что Есенина перезахоронили в дальней части Ваганьковского кладбища. Ваганьковского ли? Это еще вопрос. Поэтому-то потомки и родственники покойного возражают против эксгумации.
Маска маске рознь
- Как же тогда объяснить, что разрешили снять посмертную маску с явным повреждением черепа? Пролом был такой глубокий, что скрыть его не представлялось возможным. Нашли объяснение: обжегся или ободрался о трубу. Следов других повреждений на маске нет. В Есенине уже видели современного Пушкина. Есть же пушкинская маска. Ну, и разрешили, в надежде, что если возможно отредактировать внешность поэта, то уж маску - труда не составит. А может быть, огэпэушники велели маску снять для отчетности, в доказательство выполненной работы. Кстати, как известно, маску снимали два человека. По крайней мере, известны две маски. Одна - со сглаженным вдавливанием. Вторая - с явными повреждениями черепа. Так называемая маска из частной коллекции. Как она «ускользнула» от огэпэушников - остается загадкой. Назвать палачей палачами. На следующий день после смерти Есенина 29 декабря 1925 года, ленинградская «Красная газета» опубликовала статью Бориса Лавренева «Памяти Есенина». Она имела подзаголовок: «Казненный дегенератами». И эпиграф: «И вы не смоете всей вашей черной кровью поэта праведную кровь». А завершалась так «И мой нравственный долг предписывает мне сказать раз в жизни обнаженную правду и назвать палачей и убийц, палачами и убийцами, черная кровь которых не смоет кровяного пятна на рубашке замученного поэта».
- Николай Николаевич, я читал, что Есенин погиб в результате нелепого розыгрыша. Якобы, как человек эпатажный, он решил имитировать свою смерть. Многие воспоминания - блеф, написаны лжесвидетелями, кадровыми сотрудниками ОГПУ. А потом пошли пересказы без ссылки на источник. В год столетия Есенина отличился журнал «Чудеса и приключения». Оказывается, некто Леонтьев в поселке Ургал Хабаровского края в бане признался журналисту Титаренко, что он «вот этой самой рукой» застрелил Есенина. Якобы по заданию самого Троцкого. Аргументация простая: у Троцкого и Есенина была общая любовница. Ну, и Троцкий из ревности приказал... Эта бытовая версия, в самом деле, из разряда «чудес и приключений». В первые годы советской власти ревность считалась буржуазным предрассудком. Браки были гражданские, мало кто венчался. А есть еще более вздорная версия - что Есенин доживал свой долгий век на Колыме и стихов там написал не на один том. Бери и издавай!
Версии стали появляться в обществе, подобно вирусам в компьютере, когда возникла острая необходимость в другом, чем самоубийство, объяснении смерти Есенина. Потому что ни документы, ни воспоминания не выдерживали критики. В нашей семье никогда не было никаких версий!
Москва прощалась с Есениным в Доме печати. Похоронен на Ваганьковском кладбище. Именем Есенина в 1964 назван бульвар (в районе Волгоградского проспекта), в 1972 здесь был установлен памятник поэту (скульптор В.Е. Цигаль, архитекторы С.Е. Вахтангов, Ю.В. Юров). Имя Есенина присвоено библиотеке № 173 (улица Кржижановского, 15). К 100-летию со дня рождения поэта (1995) установлен памятник (скульптор А. Бичуков) на Тверском бульваре, между Драматическим театром имени А.С. Пушкина и зданием МХАТа имени М. Горького.
Е., выразивший своей поэзией «неисчерпаемую «печаль полей», любовь ко всему живому в мире и милосердие» (Горький М.), ‒ один из самых читаемых русских лириков и замечательный обновитель поэтической образности. Восприняв романтический настрой народной песни, научившись у частушки искусству лирического жеста, а у загадки ‒ метафоричности, он миновал опасность стилизаторства и создал оригинальную поэтическую систему, в которой свободно соединяются напевность и живописность, фольклорная обобщенность и сложность индивидуальных душевных движений. На родине Е. ‒ мемориальный музей. Произведения Е. переведены на многие языки.
Из жизни:
– Родился и вырос в селе Константиново Рязанской области.
– В 1917 года Есенин обвенчался с Зинаидой Райх в Петрограде, но семейная жизнь не складывалась: в 1918 году Есенин вернулся в Москву, а Зинаида поехала в Орел.
– В 1922 году Есенин с Дункан уехали за границу: в Берлин, затем США, Италию, но везде Есенин чувствовал себя неуютно и тоскливо, часто скандалил, скучал по Москве.
В Москве:
В столице около 300 адресов, где жил, выступал или бывал поэт. Первым и единственным официальным адресом Есенина в Москве стал дом № 24 в Большом Строченовском переулке, куда в 1912 году юношей он приехал к отцу, который служил приказчиком в мясной лавке купца Крылова; сначала отец пристроил сына в лавку конторщиком, но такая карьера оказалась малопривлекательной для него, и спустя короткое время Сергей бросил работу. Через некоторое время он покинул и отцовский дом, хотя вплоть до 1918 года дом № 24 в Большом Строченовском переулке считался местом проживания Есенина (теперь тут музей поэта).
Короткое время он проработал в книжном магазине на Страстной площади, затем устроился в типографию Товарищества И. Сытина на Пятницкой улице подчитчиком корректора, где он понравился Анне Изрядновой: ей Есенин читал свои стихи, по выходным они посещали занятия в университете Шанявского (на Миусской площади, с 1991 года тут РГГУ), слушали лекции о поэзии. В начале 1914 года молодые люди вступили в гражданский брак и сняли квартиру около Серпуховской заставы. В декабре у них родился сын Юрий. В 1914 году Есенин стал корректором в типографии Чернышева-Кобелькова в Банковском переулке (дом № 10). Но незадолго до рождения сына Есенин бросил работу и посвятил себя поэзии. Неудовлетворенный литературными возможностями в Москве, оставив жену и сына, в марте 1915 года поэт переехал в Петроград. В Москву Есенин возвратился в 1918 году, но к Анне Изрядновой и сыну не вернулся. После разрыва супруги поддерживали дружеские отношения, Есенин иногда помогал ей и навещал ее в квартире в переулке Сивцев Вражек, 44 (в 1994 году здесь был создал Есенинский культурный центр; в этой квартире первая гражданская жена Есенина прожила более 20 лет, здесь вырос и был арестован его сын (расстрелян в 1937 году), поэт бывал здесь неоднократно. Перед роковым отъездом в Ленинград в 1925 году, словно предчувствуя беду, в квартире бывшей жены Сергей Есенин сжег свои черновики. В 1918 году Есенин решил возвратиться в Москву, а беременная дочерью Татьяной Зинаида Райх уехала к родителям в Орел. В начале 1919 года Есенин поселился в гостинице «Люкс» (Тверская улица, 10), откуда переехал в дом № 19 на улице Петровка, время от времени жил в мастерской у скульптора Сергея Коненкова на Красной Пресне и у разных друзей; 1920–1921 годах жил в доме 5 по Богословскому переулку (ныне Петровский переулок, дом 5, стр. 9, бывшем доме купца Алексея Бахрушина; мемориальная доска с барельефом поэта и надписью: «В этом доме с 1918 по 1923 год жил и работал выдающийся советский поэт Сергей Александрович Есенин»).
В «Лавке имажинистов» на Большой Никитской, 15 Есенин иногда сам стоял за прилавком – его стихи расходились быстро. Еще одним местом «тусовок» имажинистов стало литературное кафе «Стойло Пегаса» на Тверской улице, 37 (бывшее кафе «Бом» клоуна М. Станевского; сейчас лишь приблизительно можно обозначить место, где находилось это кафе – в районе дома 17). 3 октября 1921 года в день рождения Есенина компания собралась у театрального художника Жоржа Якулова на Большой Садовой улице, 10; здесь выступила американская танцовщица Айседора Дункан, которая влюбилась в Есенина; тогда они отсюда пошли к Айседоре в особняк на Пречистенке, 20 (особняк генерала Ермолова), но официально мужем и женой они стали в 1922 году. Из этого дома в мае 1922 года Есенин и Дункан уехали за границу.
Из заграничного путешествия Есенин вернулся в Москву в августе 1923 года Расставшись с Айседорой Дункан, Есенин 1, 5 года прожил у влюбленной в него Галины Бениславской в Брюсовском переулке (дом 2а; до знакомства с Дункан Есенин тут некоторое время жил, уход Есенина к танцовщице довел Бениславскую до клиники нервных болезней, но по возвращении в Москву Есенин ушел из особняка Дункан и вновь поселился в коммунальной квартире в Брюсовом переулке; но Есенин не ответил ей взаимностью, произошел разрыв, после которого Есенин окончательно покинул этот дом, а Бениславская покончила жизнь самоубийством).
Летом 1925 года Есенин женился на Софье Толстой, внучке писателя, переехал в Померанцев переулок, 3, где прожил до 23 декабря 1925 года (мемориальная доска: «Памятник истории. В этом доме в июне-декабре 1925 года жил поэт Сергей Александрович Есенин. Охраняется государством»). Этот брак вновь оказался неудачным, семейная жизнь не спасла от одиночества, болезней, скитаний и пьянства. 21 декабря, покинув психоневрологическую клинику Московского университета, куда он попал в октябре во время депрессии, Есенин уехал в Ленинград – больше в Москву он не приезжал.
Часто выступал на литературных вечерах в Политехническом музее; в день рождения А. Пушкина читал стихи перед его памятником на Тверском бульваре. В 1916 году Есенин читал стихи в Марфо-Мариинской обители сестер милосердия перед Великой княгиней Елизаветой Федоровной. Потом он еще раз был у нее на приеме. Среди мест, где бывал и выступал Есенин Дом печати на Никитском бульваре (ныне Центральный дом журналиста), Высший литературно-художественный институт на Поварской улице (существовал с 1921 по 1925 гг.), дом ученых на Пречистенке, клуб Пролеткульта (бывший особняк Арсения Морозова, ныне дом приемов Правительства России), дом Герцена на Тверском бульваре. Существовал и клуб литераторов под руководством ассоциации пролетарских писателей, а в подвале был ресторан. В этом доме, где Есенин читал «Персидские мотивы» и «Анну Снегину», был организован первый музей поэта, но просуществовал он недолго – после запрета на поэзию Есенина музей был закрыт; в настоящее время здесь находится литературный институт им. Горького.
Творчество:
Написал много стихов, в основном, о природе и народной крестьянской жизни.
Мировоззрение:
Тут всё сложно и до конца непонятно будет никогда.
В целом можно сказать так: Есенин воспитывался с детства в христианской вере, для него всё христианское, церковное было тогда и какое-то время очень дорого, однако церковным человеком он не был; так что в юности он отступил от Бога и в жизни, и в творчестве, потом увлекся революционными идеями, пытался подстроиться под новую жизнь, даже воспевать ее, но потом стал жалеть об этом – и в этой двойственности, очевидно, окончил свои дни.
Воспринимал мир через природу, народные приметы крестьянского быта – вся природа храм всеобъемлющий и в ней всё зовет к молитве, к Богу. И в этом огромном храме люди живут, совершают свои дела. Многие его стихи – народная интерпретация и иллюстрация к словам Евангелия. Хотя во многом образ деревни у него выдуманный – больше всего он любил город, а из деревни сбегал (т. к. там тоска). Есенинская деревня – виртуальный мир (раёк), созданный Есениным извне, а не изнутри. На самом деле Есенина прельстил город и его комфортная жизнь, особенно ту, которую он увидел в США («Америка внутри себя не видит Бога. Там некогда заниматься этой чепухой. Там свет для человека. Стыдно делается, что у нас в России до сих пор верят в деда с бородой и уповают на его милость»). Позднее – через религиозные сомнения, влияние либеральной религиозно-философской интеллигенции, раздвоенность и «броски»: от молитвы до богохульства – он, правда, многое переосмыслил, был готов от многого отречься, в том числе, от того, во что прежде верил («И молиться неучи меня, не надо: к старому возврата больше нет»). Вероятно, в этом сказалось не лицемерие, а в значительной степени человеческое восприятие Бога-Христа (очеловеченное») и его претензии на человекобожие («Я человек, познавший Истину. Не хочу более носить клички христианина. Разве я при воле не могу быть Христом?» – опять же по гордости, конечно). Он мечтал и о земном рае (Царстве Божием на земле – некоей стране «Инонии», где будет всё по-новому и религия новая, а «старую», христианскую, он отверг), а в итоге отверг веру, ощутил чуждость и своей Родине. Есенин пытался принять большевистскую революцию и осмыслить ее религиозно (как новую религию, которая создаст комфорт, рай для человека, в отличии от старой, в которой человек страдал), но не смог и зашел в тупик (прежде – «страна негодяев», ныне – «страна отвратительных громил и шарлатанов»). Однако, при этом он вместо возвращения к Богу и поиска выхода в вере совсем упал духов и решил, что смысла жизни нет нигде, в том числе и в христианстве. И в итоге сильно страдал и кощунствовал на Бога и всё святое – отверг христианство и Христа полностью (кипятил самовар на иконе свт. Николая, расписывал кощунственными надписями стены Страстного монастыря и пр.). Даже в последнюю минуту земной жизни Есенин не вспомнил о Боге. А все многочисленные Иисусы и Богородицы в его стихах – не больше, чем для Пушкина Аполлоны и Юпитеры. Бог Есенина был не христианский, а земной, человеческий. Не говоря уж о том, что он и себя фактически обожествлял. Хулиганство Есенина тоже было для народа, чтобы выделиться, чтобы прославляли.
Но при этом, одурев от славы, он стал сочинять всё больше слабых и пошлых стихов, да еще пьянствовал. Пил и хулиганил от собственных комплексов, внутренней неудовлетворенности, бессмысленности жизни. А чем меньше веры в человеке, тем больше стремление к самоутверждению. А когда и оно колеблется – потребность забыться в пьяном дурмане (от страха перед будущим, неуверенности, оскорбленного тщеславия и пр.). Есенин сильно страдал, но бесплодно. Он с ранних лет имел тягу к смерти, небытию. К концу 1925 года его решение уйти из жизни стало маниакальным: ложился под колеса поезда, пытался выброситься из окна, заколоть себя кухонным ножом и пр. Есенин был внутренне расположен к смерти, черный человек (бес) полностью овладел его душой.
Жизнь и творчество Есенина – проявление отвержения Бога. Но в тоже время он жил и творил в сложное время, когда за правду убивали, а ложь поощряли, когда было откровенное богоборчество, гонение на Церковь. И его стихи пропитаны любовью, дающие вдохновение нам. Он сомневался, он каялся, он ощущал свою греховность, переживал от своей душевной раздвоенности «Никого ничему не учу. А просто исповедуюсь перед всем миром, в чем прав и в чем виноват», «Стыдно мне, что я в Бога верил. Горько мне, что не верю теперь», «Господи, Ты видишь, как я страдаю, как тяжело мне»). Известно, что Есенин не расстался с Библией до смерти. Есенин искал путь к Истине, искал Бога, как мог.
В 1995 году в центральной части Тверского бульвара был открыт памятник поэту скульптора А. Бичукова, т. к. этом районе находилось кафе «Стойло Пегаса», о чем сегодня напоминает бронзовый пегас рядом с памятником; каждый год в день рождения Есенина у монумента собираются почитатели поэта, чтобы возложить цветы и прочесть любимые стихи.
Есть мраморная скульптура Есенина в Парке искусств «Музеон». Также в нашем городе с 1995 года есть музей Сергея Есенина, в доме, где он жил у отца (Большой Строченовский переулок, 24).
Комментариев нет:
Отправить комментарий