Александр Бородин (1833-1887) – композитор, химик и медик, участник «Могучей кучки», основоположник русского эпического симфонизма, родившийся и умерший в Петербурге, был частым гостем Москвы. Его жена Е. Протопопова, коренная москвичка, неск. месяцев в году проводила в Москве, так как петербургский климат был вреден для ее здоровья. Этим отчасти и объясняются постоянные приезды композитора в Москву. Е. С. Протопопова была даровитой пианисткой, встречалась с А. Н. Островским и П. М. Садовским. О ее музыкальных выступлениях тепло вспоминает в своих записках великий русский ученый И. М. Сеченов. В январе 1858 г. на квартире А. А. Фета (М. Полянка, 3) ее игру слушал Л. Н. Толстой и записал в дневнике: «Вечер музыкальный прелесть!». Москва имела большое значение для творчества Бородина. В Петербурге Бородин, один из крупнейших химиков своего времени, был настолько поглощен научной и педагогической деятельностью, что почти не имел времени для занятий музыкой. «Я напоминаю отчасти финна в «Руслане», - писал композитор в 1876 г. - Как тот, в мечтах о любви своей к Наине, не замечал, что время-то идет, да идет, и разрешил задачу, когда и он, и Наина поседели и состарились, - так и я все стремлюсь осуществить заветную мечту - написать эпическую русскую оперу... Некогда одуматься, перестроить себя на музыкальный лад... Для такого настроения у меня имеется в распоряжении только часть лета. Зимою я могу писать музыку только, когда болен настолько, что не читаю лекций, не хожу в лабораторию». С Москвой связаны многие страницы замечательных произведений композитора, названных академиком Б. В. Асафьевым детищем «общественного подъема 60-х годов и вызванного им обновления всех сторон русской жизни... Они воспевают те силы, могучие и здоровые, которые таились в народе, в массах, и должны были проснуться». Е. С. Протопопова была дочерью врача Голицынской больницы (Б. Калужская ул., ныне Ленинский просп., 8). После его смерти семье предоставили крохотную квартиру из двух комнат в левом флигеле. Здесь Бородины обычно и останавливались. В те годы это была почти дачная местность, она очень нравилась композитору. Многие часы Бородин проводил в Нескучном саду. «Мне Нескучное ужасно полюбилось», - отмечает он в июле 1866 г. А летом 1875 г. пишет: «Мы неистово купаемся в Москве-реке; купанье здесь действительно великолепно». В кон. 1869 г. Бородин приехал навестить жену, остановившуюся в доме своей тетки, Е. С. Ступишиной, в Гранатном переулке дом № 11 (не сохранился). Здесь композитор создал одно из своих замечательных произведений - романс «Море» на собственный текст. В. В. Стасов считал его «высшим» из всех романсов композитора. Бородин писал жене из Петербурга об этом романсе: «Балакирев и Кюи в восторге. О Корсиньке (Римский-Корсаков) и Мусоргском нечего и говорить». В том же, 1869 г. композитор начал писать оперу «Князь Игорь» и Вторую симфонию, названную В. В. Стасовым Богатырской. Возможно, что эту работу композитор продолжал и летом 1873 г., живя на даче в Сокольниках. Но особенно плодотворными были для него летние месяцы 1875 г., когда он жил в квартире при Голицынской больнице. О напряженной работе композитора в это время свидетельствует его письмо к жене, написанное по возвращении в Петербург: «Вести о моей музыкальной деятельности в Москве распространились в первый же день с быстротою молнии... Признаюсь, я даже не ожидал, что мои московские продукты произведут такой фурор - Корсинька в восторге, Модест (Мусоргский) тоже... Особенно меня удивляет сочувствие к первому хору (хор 1 акта, у Владимира Галицкого), который мы пробовали в голосах... Кончак (ария Кончака), само собою разумеется, тоже произвел то впечатление, какого мне хотелось... Особенно он нравится Корсиньке. Ему же, равно и Модесту, ужасно нравится тот дикий восточный балет (половецкие пляски с хором), который я сочинил после всего в Москве все хором только и твердят, чтобы я писал поскорее остальное». Москва раньше Петербурга оценила произведения А. П. Бородина. По инициативе Л. И. Шестаковой, сестры М. И. Глинки, 26 февраля 1877 г. состоялось первое исполнение Богатырской симфонии в Петербурге. Там она была встречена очень холодно. Лишь «среди нас, молодежи, - вспоминает М. М. Ипполитов-Иванов, - успех огромный, и овация, устроенная нами, доставила ему (композитору), по-видимому, большое удовольствие». В иной обстановке прошло первое исполнение Богатырской симфонии в Москве - 20 декабря 1880 г. (Б. Дмитровка, 1). Приехав в Москву, Бородин сразу же «попал прямо на консерваторский вечер - очень интересно и приятно провел время, до ночи. Рубинштейн - верх внимания и любезности. Перезнакомился со всеми профессорами консерватории». В этот свой приезд Бородин бывал у Н. Г. Рубинштейна и С. И. Танеева, сблизился с К. Клиндвортом (Поварская ул., 29, дом не сохранился). Профессор Московской консерватории, композитор и пианист К. Клиндворт был одним из ближайших учеников и друзей Ф. Листа. Москвичи горячо приняли Богатырскую симфонию. Это сильно обрадовало композитора, и 22 декабря он сообщал жене: «Симфония прошла хорошо, и - к удивлению моему - после каждой части хлопали... после всей симфонии долго хлопали и вызывали... Оркестр тоже сильно аплодировал. Профессора консерватории поздравляли и наговорили кучу любезностей, особенно Клиндворт, который знает и - по его словам - очень ценит мои вещи, слышал обо мне много от Листа». В 1882 г. Бородин вновь приехал в Москву на кон.рт и пробыл здесь с 10 по 24 августа. На Ходыноком поле в это время была открыта Всероссийская художественно-промышленная выставка. На ее терр., в специальном павильоне регулярно устраивались кон.рты. В первый же день по приезде Бородин посетил близкого друга Н. А. Римского-Корсакова, музыкального критика С. Н. Кругликова, незадолго перед тем поселившегося в Москве. С ним вместе он побывал у Н. А. Римского-Корсакова, остановившегося в Большой Московской гостинице. «Радостям Корсиньки не было кон.», - писал он жене. Они проводят вечер у ученика М. А. Балакирева - композитора П. И. Бларамберга (Крапивенский пер., 2). 15 августа состоялся кон.рт под управлением Н. А. Римского-Корсакова. Из произведений Бородина исполнялись музыкальная картина для оркестра «В Средней Азии», восхитившая Ф. Листа, и ария Кончака. Оба произведения Москва слышала впервые. По словам композитора, «кон.рт прошел очень хорошо; публика принимала Корсиньку и остальных очень тепло. Меня после «Средней Азии» вызвали два раза». Следующие приезды Бородина в Москву были мало продуктивны для его творчества. Они вызывались тяжелым состоянием здоровья его жены. Лишь в подмосковных - Павловская слобода (1884 г.) и Раменское (1885 и 1886 гг.) - находил он некоторый отдых. В июне 1886 г. врачи, считая жизнь Е. С. Бородиной в опасности, вызвали его в Москву. Почти месяц провел он у постели больной жены. Они жили у знакомого их семьи, воспитателя 2-го кадетского корпуса А. Ракинта (1-й Кадетского плаца пр., ныне 1-й Краснокурсантский пр., 3-5). «...при таких условиях мудрено писать оперу или вообще музыку!» - с горечью писал композитор в кон. лета. В августе он снимает для жены скромную квартиру на Большой Калужской улице (Ленинский просп. – прим. ред.), (дом не сохранился, находился рядом с нынешним домом № 9). С этим домом связано последнее пребывание Бородина в Москве. Он приехал сюда в 20-х числах декабря 1886 г. и прожил до 7 января 1887 г. Здесь он писал Третью симфонию, работу над которой прервала его смерть.
Комментариев нет:
Отправить комментарий